— Меня зовут Арния Лазишаф, я читаю лекции по кинетике для первых и вторых курсов. В восточном крыле нашей Академии, — Арния показала на него. Из окон на свежеприбывших ведьмочек смотрело несколько любопытных лиц, несомненно, учениц более ранних наборов, — находятся общежитие. Столовая и баня на первом этаже, остальные отведены под жилые помещения. Лекции начнут читать с завтрашнего дня. Первая четверка начинается в восемь часов, вторая заканчивается в половину четвертого вечера. Точное расписание, номера кабинетов и план Мисфорчен находится у входа. У нас действует экспериментальная методика, поэтому посещение лекций свободное, и вы можете посещать те предметы, которые вам нужны. Никто не будет ругать вас за пропуски, но в конце обучения вас ждет экзамен, результаты которого определят, дадут ли вам лицензию на магическую практику. Всё необходимое можете получить у интенданта, оружие выдает мистер Фэнс, он так же инструктор по фехтованию и может обучить вас основам. Как и говорила мисс Сиботтом, выход свободен для всех, кто не проходит учебу вместо наказания. А сейчас я раздам вам ключи от ваших комнат. Пожалуйста, подходите по одной.
Первокурсницы подходили, называли свою фамилию и имя, получали ключ с биркой и шли в восточное крыло. Найдя план, помогавший немного сориентироваться в незнакомом месте, каждая шла по своим делам. Кто-то решил первым делом проверить свою комнату, кто-то спешил к интенданту, некоторые искали путь к оружейной. Было это явно не лишним, так как у тех старших учениц, которых новенькие успели встретить, на бедрах висели рапиры.
Обсуждач: https://2ch.hk/wr/res/819924.html
— Это всё из-за той ведьмы, — грубо пробормотала Элла.
Ей наконец-то удалось чуть-чуть отвлечься, вспоминая недавние события. В камере, куда её посадили до суда, ей пришлось очень не сладко, и исключительно по её вине. Элла с детства грезила о Эланиле, и всю сознательную жизнь готовилась к поступлению. Понимание, что отец-лавочник никак не сможет обеспечить достаточную сумму для оплаты обучения, сколько бы истерик она не закатывала, не остановило Эллу. Вместо этого она связалась с острыми козырьками — промышлявшую обманом рабочих бандой. Дела её шли достаточно хорошо — она зарабатывала больше, чем в среднем зарабатывал рядовой член козырьков, и за четыре года она накопила достаточно, чтобы, если прибавить обещанные отцом деньги, хватало чуть больше чем на половину от необходимой суммы. К совершеннолетию ей бы не удалось всё собрать, но это не было проблемой, в Эланил не было ограничения по возрасту для поступления. Не забывала Элла и про изучение магии, хотя никаких практических пособий в книжных магазинах не было.
И вот один визит полицейских в одночасье всё испортил. Сначала она закатила истерику, оказав сопротивление при аресте и получив по башке дубинкой. В тюрьме, где Эллу держали перед судом, её психика расшаталась окончательно. Периоды уверенности в том, что острые козырьки вот-вот нападут на тюрьму, вытащат её и вернут конфискованные деньги чередовались с психозами, во время которых её мозг отказывался принять, что шансы попасть в Эланил теперь были равны нулю. Она кричала, бросалась на решетки, грозила сторожам проклятиями и её связями с преступным миром, дралась с сокамерницами. В один момент начальнику тюрьмы всё это надоело и он отправил её в карцер, где она могла лишь выть и царапать стены. Только когда её решили вытащить и увидели разодранные в кровь пальцы и лоб, полицейские поняли, что Элле нужно помещение с мягкими стенами.
С психушкой ей, скажем прямо, повезло. Хотя бы потому, что за крики её не били, а надевали смирительную рубашку и вставляли кляп. А доктор, низкий толстенький человечек с мелкими глазками, похоже, был искренне заинтересован в её лечении. Он внимательно слушал Эллу, а его слова, казалось, проникали прямо в душу, понемногу ослабляя огонь в сердце. Сейчас-то Элла понимала, что дело было в той помощнице, присутствовавшей на всех приемах и оказавшаяся не простой медсестрой, но тогда Элла этого не подозревала.
Выяснилось всё на одном из приемов. Лечащий психиатр по какой-то причине не смог прийти, и его помощница обратилась к главврачу — лысеющего старичка с аккуратной короткой бородкой. Разговор шел за закрытыми дверьми, но Элле удалось подслушать часть разговора.
—…говорил, что на этой сессии надо будет провести ром-терапию.
— И что вам мешает? Вы что, одна не можете её провести?
— Но… Я же женщина.
— И что? Вам после ваших академий всё равно одни персики с яблоками снятся, каждую вторую лечить приходится, а первую недообследовали.
— Но пациентка…
— Если вернется — вылечим.
— Хорошо, я поняла.
Помошница… Нет, ведьма, вошла в кабинет, где на кушетке сидела Элла.
— У нас сегодня не совсем обычное сессия. Пожалуйста, чтобы не произошло, не сопротивляйтесь, это часть лечения. Хорошо?
Элла кивнула. Ведьма направила на неё руку, что-то сверкнуло, и Элла вдруг почувствовала внутри что-то новое. Похоть.
Ведьма сняла очки, закусила дужку и медленно подошла к Элле. Одно прикосновение к руке заставило её дрожать.
— Элла, ты ведь хорошая девочка, — томно произнесла ведьма в больничном халате, глядя голубыми глазами в глаза Эллы, — зачем тебе этот Эланил? Есть много других академий…
Элла хотела возразить, но получилось лишь вздохнуть. Сердце громко стучало, голову застлил туман, и ей оставалось лишь внимать словам ведьмы, медленно тая от её ласок.
Элла вернулась в реальность. Вот почему она теперь так одержима этой ученицей. Какие бы не были мотивы у доктора, когда он назначал ей ром-терапию, она сработала, и после нескольких сессий от её мучений по несбывшейся мечте не осталось и следа. Зато появилась новая цель. Кристин Прайс. Застенчивая девочка с короткой стрижкой, которой явно было неудобно в её платьице. И эти голубые глаза, спрятанные, как и у той ведьмы, за круглыми очками. Только, в отличии от ведьмы, она была мелкой, на голову ниже Эллы, и с почти не существующей грудью. Но это даже хорошо. В прошлый раз доминировали над Эллой, но если она заполучит Кристин в свои руки, доминировать будет Лусиф. С этими мыслями она проследила за Кристин прямо её комнаты, запомнив номер — 351, и едва удержавшись от того, чтобы не вломиться к ней прямо сейчас. Нет, нельзя так рисковать, один раз она уже упустила свою мечту, потому что попалась. К тому же, кроме Кристин были дела. У Эллы были свои амбиции, и ей надо было придумать, как поставить себя перед однокурсницами.
Её опекунши, то ли купившие, то ли укравшие Саманту у родителей, презирали законы о магии и традиции официальных ведьм, запрещавшие учить чародейству детей до восемнадцати лет, а потому колдовству Саманту пытались учить с детства. Ключевое слово — пытались. На занятиях Саманта постоянно отвлекалась, магические руны и язык заклинаний её совершенно не интересовал, да и понимать их девочке было очень трудно. Что касается попыток применения, то чем меньше будет сказано, тем лучше. Вспоминая, сколько сил, сколько крика и розог ушло на попытке втолковать нерадивой ученице хотя бы самые базовые заклинания, Саманта удивлялась, почему её саму не пустили на ингредиенты для проклятий. Наверное, её приёмная мать, от которой Саманта взяла фамилию, всё же по-своему любила её. Саманта тоже её любила, не смотря на все наказания, настигавшие её вне зависимости от того, как она старалась постичь магическую науку. В конце концов, что такое розги, когда она видела, как Ллойт старшая гадала на кишках девочек её возраста. Живых.
Из сентиментальных ли побуждений её не пустили в переработку, или ей готовили другую судьбу, но подросшая Саманта оказалась полезной для ковена. Оборот магических компонентов, необходимых для любого заклинания, очень строго контролировался. Купить их могли только официальные ведьмы, каждый раз прописывая, на какие заклинания уйдут порошки. Доставать их подпольно можно было не всегда, а когда находилась дура, готовая расстаться с таким сокровищем, цену на изначально не очень то дешевые компоненты заламывали до небес. Поэтому не удивительно, что большую часть компонентов преступному ковену приходилось добывать своими силами, и тут Саманта показала себя сполна. Сильная, ловкая, а самое главное — верная, она оказалась прекрасной исполнительницей для самых грязных дел. Грабежи, убийства — всё что угодно. Не то, чтобы ей нравилось убивать — возможно, сказывалась детская травма от трупов сверстников, возможно, она просто не была психопаткой, как другие члены ковена, но вид агонии никаких теплых чувств в ней не вызывал. Если надо прирезать, то прирежет, если не надо, то обойдется. На самом деле смешно — законопослушным ведьмам катастрофически не хватало легальных частей человека, получаемых из трупов приговоренных к казни заключенных и людей, которых не смогли опознать после смерти, а у ковена Саманты их было завались. А вот с производимыми в промышленных масштабах компонентов других типов было всё плохо.
Нельзя было просто перемолоть гравий или растолочь траву, и надеяться, что с результатом получится наколдовать хоть что-то. Саманта не знала всех тонкостей, но знала, что надо было не только найти очень особенные виды и горные породы, но и найти среди них совершенно особенные экземпляры, встречавшиеся хорошо если раз на тысячу. Производителям легальных компонентов приходилось легче — поднимаемые из глубин земной коры минералы не разграблялись тысячами поколений ведьм, на плантациях выращивались специально выведенные сорта, а вот пытавшимся иметь дело с дикорастущим материалом да случайной щебенкой преступницам оставалось лишь проклинать предков до сотого колена. Об эктоплазме не шло и речи — все одержимые нечистью места строго охранялись, как чтобы не дать выбраться тому, что внутри, так и чтобы не дать попасть внутрь тем, кто снаружи.
Но был шанс. Места, просто пропитанные магией. Опасные и полные тварей, так что даже древние люди не смели соваться туда, и не разграбляли природные богатства магических камней. Проблема была лишь в том, насколько далеко от цивилизации надо было забраться, чтобы набрать всё это добро. Преодолевать огромный путь на своих двоих, чтобы сначала дойти до богатых мест, а потом вернуться, прихватив добычу, было не только затратно по времени и деньгам, но ещё и рискованно. Всё же, люди здесь не жили не просто так.
Мисфорчен всё менял. Бастион человечества, стоявший посреди враждебной природы, и стойко отбивавший все нападки древней, хтонической магии, появившейся на земле задолго до того, как обезьяньи предки человека спустились с веток. Да, достигалось это ценой множества плохо подготовленных девочек, не вполне понимавших, на что подписывается, но матери Ллойт такой подход даже нравился. Для Саманты здесь была база, из которой она могла сколько угодно ходить в походы и собирать компоненты. Такая самодеятельность в Мисфорчен только поощрялась, ведь позволяла неплохо экономить на необходимых для обучения материалах. Правда, никто не строил иллюзий на счет способности Саманты самой превратить сырье в компоненты, но ведь здесь были и другие ученицы, у которых нужные навыки вполне были. Поэтому план для Саманты был прост — утвердить свой авторитет над однокурсницами, заставить их сделать для неё как можно больше разнообразных компонентов (кроме имевшихся в избытке частей человека), выжить и привезти компоненты матери и её подругам. То, что с добычей сырья могли возникнуть трудности, она не принимала во внимание — мало того, что сама Саманта была крепкой девочкой, так ещё и перед тем как полететь в Мисфорчен, она залпом проглотила несколько оказавшихся неожиданно интересными книг о живущих в лесах Ибири тварях, заставив мать недовольно причитать «Вот можешь же, когда хочешь!».
Вот только зал фехтования встретил её разочарованием. Саманта и десяток её товарок толпились перед решеткой, отделяющей их от стоек с рапирами. Вход через стойку преграждали две девочки. Судя по тому, что они были одеты в форму Мисфорчен, отличавшуюся от тюремных роб только черным цветом, это были старшекурсницы.
В то время, как одна из них ничем не выделялась, то внешность второй прямо кричала, что она была плохой девчонкой. Короткие, растрепанные волосы, шрам на щеке, словно высеченное из гранита лицо, застывшее в выражении «Раздавлю вас всех», оборванные до самых плеч рукава, и от того ничем не скрытые бицепсы, больше приличествующие атлету, чем ведьме.
Поначалу новенькие ограничивались тем, что перешептывались между собой, но в конце концов одна из них набралась смелости и спросила:
— А можно нам получить оружие.
— Нельзя, — ответила та, что со шрамом. Её подруга с длинными, чёрными как смоль волосами молчала.
— Но Лазишаф сказала, что мы можем получить здесь оружие!
— Вот к этой сучке за ним и иди.
— Это возмутительно! Эта школа опасна! Нам нужны средства самообороны! — смелая девочка шагнула к проходу за прутья решетки, — Дай пройти!
Сделала она это зря. «Плохая» выхватила рапиру, и одним вертикальным взмахом рассекла платье девочки.
Все завизжали и отпрянули. Ранее заговорившая девочка упала и заплакала. На груди начала проступать кровь. Рана не серьёзная, решила Саманта, просто задело кожу. Обиднее за платье, декольте которого расширилось аж до юбки. Другую приличную одежду достать здесь трудно.
— За.Ва.Лись.
Ведьма с окровавленной рапирой явно наслаждалась сценой. И тут она повернулась к Саманте.
— А ты чего ухмыляешься? Бессмертная, чтоль?
Саманта хотело было возразить, что она не ухмыляется и вообще ничего не делала, но умная мысль в этот раз нагнала её и подсказала, что она была единственной, кто не завизжала и осталась на месте. Видала она вещи и похуже окровавленного платья, её таким не пронять. Лихорадочно оглядевшись в поисках импровизированного оружия, она заметила у стены несколько стульев. На крайний случай сойдет, лучше, чем переть с голыми руками на клинок. В худшем случае дверь открыта.
— Ну? Чего молчишь?
«Плохая» сделала шаг вперед. Её подруга тут же заняла место в проходе.
Мисфорчун был местом, вызывавшим у любой несколько здравомыслящей чародейки истерику, ближе к умопомешательству. Пожалуй, кроме Саманты. Для друзей - Сэмми. Для любовников/любовниц - а такие обычно не доживали до более интимного имени. Воспитанная согласно старому ковенантскому обычаю, ведущему истоки ещё со времён великого ковена Дарквилла, юная Ллойт была верна своей школе. И будучи направленной в школу мало того, чтобы выучить хоть какую-то магию, так и добыть материалы для ковена, а то страницы гримуаров переводить на бедняжку было просто расточительством. Лучше пустить энтузиазм молодой ведьмы на то, чем она занимается лучше всего. Исследованием леса, тренировками с оружием и умением заготавливать расходные материалы для заклинаний. Половину из которых все равно станет пеплом в попытке у Саманты освоить базовое заклинание исцеления. В итоге, будучи одной из достойнейших добытчиц, Саманта подала документы в Мисфорчун, и проходя все проверки, хотя и несколько недовольная тем, что приходилось много марать руки чернилами и подписывать такие вещи, что смерть в школе - в порядке вещей, директора ответственность не несут и прочие формальности
В конечном итоге, после легкого брифинга, больше походившего на вербальный петтинг, и первичного заселения в свою комнатушку, большую походившую на монастырскую келью из далекого Аббатства, о котором девушка читала взапой беллетристику, вместо того, чтобы учить очередную страничку магии трансформации, нужно было получить свое оружие. Благо она была в той части девочек, которая не была закована в кандалах. И в итоге, первая проверка, как оказалось, была устроена старшекурсницами на рапирах.
Мускулистая девочка со шрамом достаточно неплохо чиркнула рапирой по платью. Обозначить позицию силы. И да, разрез был хорош. Плаксе теперь придётся провести вечер с ниткой и иголкой, чтобы это заштопать. И хотя Саманта понимала, что при наличии рапиры она могла бы перефехтовать эту здоровячку, в бою на кулаках шансов было мало, ибо против такой вычурной баночки приемов мало и волосы могут быть быстро намотаны на кулак, а шея сдавлена в захвате, от которого у самой стойкой ведьмы пойдут слёзы из глаз
— Я? Нет, что ты! — краем глаза ухмыльнулась Саманта, резко оглядываясь по сторонам в поиске того, что можно применить заместо оружия. И под рукой сейчас напрашивалась высокая табуретка, от которой можно было бы отломить ножку и использовать её как дубинку. Ведьма сделала шаг назад
— Судя по всему, эти принцессы занимались фехтованием только с учебными клинками, куда им… давай со мной потанцуем, милая? — прищурив глаза, Саманта сделала ещё полшага назад, используя вторую ногу, чтобы ударом попытаться переломить ножку табуретки. Та крякнула, но удержалась. Вот же гадство!
— О, да я смотрю, мебель тут укрепили, не первый раз…ну бес с тобой! — сейчас Саманте оставалось уповать на собственную реакцию и на то, что плохишку можно будет умотать в узком помещении, и она не напорется на кончик. Лучше уж получить по лицу в клинче, возможно, даже, получить пару раз ногами по ребрам, но не прослыть ссыкухой
Эмили принялась разбирать сумку с вещами, полученные на складе. Белье в шкаф, ручку и чернильцу на стол, бумагу для письма в ящички стола. Наверное, стоило всё же попросить что-то ещё, но у интенданта была толкотня, каждая пыталась получить свои вещи как можно быстрее, и мысль о дополнительных вещах совершенно вылетела из головы.
Форма, которую она получила, висела на Эмили мешком. Альтернативой был слишком малый размер, не достающий до лодыжек и сдавливающий живот каждый раз, когда Эмили садилась или нагибалась.
Самое печальное, что первый экземпляр, который принесла ей помощница интенданта, сидел на Эмили вполне сносно. Она уже хотела уйти, но интендант заметил, прикрикнул на помощницу, и та, извинившись, заставила Эмили надеть «тюремный» вариант одежды, отличавшийся лишь красной полосой вдоль руки.
Каждый раз, когда полоса попадала в поле зрения, она напоминала Эмили о том, почему она здесь и кто находится внутри неё. Убийца. Монстр, которого Эмили не может сдержать. Другая сторона, делавшая Эмили опасной для любого сблизившегося с ней человека. Эмили схватила голову за виски, упершись локтями в стол. Она должна найти способ удержать этого монстра. Она должна вернуть себе контроль над своим телом. А иначе… Иначе…
Пинок распахнул дверь. Эмили обернулась, и тут же увидела другую ученицу, тоже в робе с красной полосой, которая бесцеремонно впрыгнула в комнату Эмили и завалилась на кровать, скрестив ноги. Не смотря на смуглый цвет кожи, черты лица не оставляли сомнений, что перед ней девушка белой расы (всё же в Мисфорчен соблюдались хоть какие-то стандарты).
— Алоха, подруга! — не смотря на иностранное приветствие, говорила она без акцента, — тебя посетила единственная на свете Памелла Лонгсок! Рассказывай, за что тебя сюда?
Эмили обратила внимание, что хотя в целом стрижка Памеллы была короткой, одна прядь, завитая в косичку, была длинной, и спадала до ключицы.
Но хуже всего то, что она не знала, что ей сейчас делать. Раньше жизнь шла по строго определенному алгоритму. Дом — школа — дом. Потом дом — работа — дом. Подработка в казарменной кухне много умственных сил не отнимала, да и общалась там Соня главным образом со своей мамой. Стыд сказать, она до сих пор не знала имен половины маминых коллег. А сейчас Софья находилась в незнакомом месте, не зная, как оно работает и где она должна в данный момент быть. Может, в её комнате? Да, наверное, надо пойти туда. 322 номер, значит третий этаж, второй коридор, первая справа дверь. Найти легко.
Только вот была одна проблема — в данный момент она шагала в ровно противоположном направлении, погруженная в свои мысли. Она хотела было развернуться, уже остановилась… И поняла, как это выглядит. Только что она шла в одну сторону, будто точно, куда идет, а теперь вдруг разворачивается. Стало очень стыдно, спину обожгло несколькими взглядами, и Софья тут же пошла снова. Нет, это только её выдумки. Никто на неё не смотрит. Или смотрит? Как понять? Оглянуться? Нельзя, это будет странно… Ой, как неловко получается…
Коридор заканчивался двойными дверьми. Софья встала перед ними. Не найдя другого пути, словно поставленная меж двух огней — осуждением сверстников и нахождением в запретном для студентов месте, и постепенно чувствуя жар от третьего, от того, что она застыла, пялясь в стену, Софья всё же нашла в себе смелость взяться за ручку.
За дверьми была столовая. Поварихи находились далеко, за линиями раздачи, и не обратили на Софью никакого внимания. Оказавшись в знакомом для себя месте, Софья немного успокоилась. Она села за один из дальних столов, чтобы отдышаться. Прекрасное место, чтобы собраться с мыслями, где нет никого, кого можно стесняться…
Дверь столовой снова открылась, и вошли трое. Одна была одета в синий жилет на белую рубашку, а под синей же юбкой (всего чуть ниже колена — шок!) выглядывали черные то ли чулки, то ли колготки. Две другие были в форме академии, но форма была подогнана под их фигуры, а на груди была вышивка — роза у одной и дельфин у другой. Покрутив обрамленной вьющимися волосами головой, главная заметила Софью, приветливо улыбнулась и зашагала к ней.
Нет. Только не это. Что ей нужно? Почему это с ней происходит? Софья уткнулась в стол, надеясь, что это убережет её от нежелательного разговора.
— Здравствуй. Ты новенькая? Что ты здесь делаешь? Обед ещё не скоро подадут.
Краем глаза Софья заметила, что пока две девочки встали с одной стороны, одна обошла её и нагнулась к ней с другой. Софья никак не реагировала. «Если я буду их игнорировать, может, они уйдут».
— Эй! Чего молчишь? Как тебя зовут?
Её ткнули в плечо, от чего Софья дернулась. Девочки вокруг хихикнули, что для Софьи почувствовалось, словно ей на голову вылили ведро холодной воды.
— С-софья.
— Софья? Какое красивое имя! Софья, Софочка, София. А не поможешь мне? Мне нужно, чтобы ты отнесла кое-что в комнату моей подруги. Она потеряла ключ от неё. Положишь его на стол, вместе с этой запиской?
Софья подняла глаза. Девочка в необычной одежде протягивала ей ключ с биркой, такой же, как она только что получила от Лазешаф, и запечатанный конверт.
Гадкая сучка, сразу видно, - подумала Элла, - именно из таких как эта Кристин вырастают все эти наглые доктора и полицейские, издевающиеся над людьми. Принцесса, которая думает, что отсутствие силы и храбрости может компенсировать внешностью и интеллектом. Не получится. Я об этом позабочусь.
Коридоры заполонили однокурсницы, получившие форму. Не все из них были довольны, а это значило, что Элла скорее всего уже опоздала и рискует получить самые изношенные тряпки, которые не приглянулись всей остальной академии. На некоторых девочках форма сидела хорошо, и Элла уже ненавидела их. Возле самой двери, ей удалось унять гнев и предчувствие неудачи. Торопиться уже было некуда и, дождавшись когда уйдут последние девочки, Элла натянула улыбку и приготовилась строить глазки интенданту, чтобы тот все же поискал что-то приемлемое. Конечно ей ответят отказом, и тогда она будет реализовывать один из запасных планов, которые обдумала пока шла.
- Наконец-то они все ушли, - с улыбкой сказала она, когда вошла в своей робе заключенной. Элла умела улыбаться так, чтобы выглядеть душкой, - у меня уже голова начала болеть от этого полчища недовольных ноющих девиц. Представляю как вам тяжело. Но самое трудное позади - я последняя. Элла Лусиф.
Хорошая новость и сочувствие должны были сыграть ей на руку - слегка поднять им настроение, чтобы не вызвать недовольство очередной просьбой.
Соню как-то даже немного отпустило: из ситуации непонятной и нервирующей она неожиданно переместилась в ситуацию вполне для нее привычную — когда легче сделать, что просят, чем твердо и аргументированно отказать.
— Д-да… Да, конечно. И-извините, я немного растерялась… В незнакомом месте я не очень себя… — девочка впервые подняла глаза на собеседницу. — Вашей подруге… если я ее там встречу… что-нибудь передать на словах?
Тут только Соня спохватилась, что не знает, куда, собственно, нести этот ключ, и торопливо взглянула на бирку: есть ли там вообще номер комнаты?
Не самый приятный полет на дирижабле наконец закончился, и Эмили покинула тесное транспортное средство в окружении таких же несчастных девочек. Толкотня, непонимание, а у некоторых и паника, делали высадку не лучшим опытом для всех.
Одна из девочек так сильно разволновалась, или может была растеряна, что просто усевшись у выхода начала громко плакать впав в истерику. Завидев такое, Эмили не смогла пройти мимо и присев рядом, попыталась приободрить девочку.
— Все хорошо, не плачь, пошли. — не отвечая девочка лишь продолжала хныкать все громче.
Но не все в толпе были такими миролюбивыми и терпеливыми. Парочка крепких девушек, на несколько голов выше явно были недовольны таким положением вещей, особенно учитывая все происходящее у тесного прохода. После чего одна из них пнула в спину хныкающую, добавив:
— Чего расселись возле прохода? А ну пошли! — второй пинок должен был последовать и в Эмили, но та лишь удивленно обернувшись глядела на одну из обидчиц. Взгляд девушки как-то подействовал на грубую девушку, отчего та передумала и состроив недовольную гримасу прошла мимо.
Ее же подруга проходя вместе с ней, оставила комментарий на прощание:
— Добро пожаловать в Мисфорчен, девчули! — проговорила она с такой насмешкой будто уже была здесь, а не прибыла со всеми только что. Пинок все же повлиял на упавшую, и та быстро поднявшись, не сказав ни слова, потерялась в толпе. Увиденное сразу дало понять Эмили куда она попала. Жестокое место, где слабых будут сжимать и унижать, и помощи будет ждать неоткуда.
Дальнейшая речь директора о школе, и рассказ одной из учительниц о порядке и обо всем остальном, ввели потерянную Эмили в курс дела. Она наконец осознала куда попала. Это была не тюрьма, не то место каким ее пугали желая закрыть навсегда, а что-то другое. Что-то мистическое, но ни на грамм не дружелюбное.
Пройдя вместе со всеми на склад, Эмили стоя в толпе стала ждать своей очереди. Девушка все переживала насчет недавно встреченной потеряшки у дирижабля, поэтому решила задержаться, чтобы встретить ее и узнать, как у той дела. Слушая по очереди входящих учениц, она приметила нескольких из основной толпы, они явно чем-то выделялись.
Первая кого она приметила и выбивалась из общей массы. Говорила так отчетливо и уверенно, будто не ее заперли в этом месте, а она сама прибыла сюда по своей воле.
Вторая же с каким-то высокомерием поглядывала на остальных, и отойдя в сторону, как будто ожидала ухода основной массы для дальнейших действий.
Последняя же девочка привлекшая внимание Эмили, была какой-то застенчивой на первый взгляд незаметкой, старающиеся проскользнуть мимо основной толпы, делая вид будто ее не существует.
Разглядывания Эмили продолжались, а толпа все редела и редела. Искомой девочки все не было. Тут послышался громкий голос интенданта подзывающего Эмили. Полученная не по размеру одежда, ключ от комнаты, и наставления как туда добраться, вот и все что получила девушка этим утром от управляющего. Ничего другого как отправиться в комнату больше не оставалось. Путешествую по академии после не самого приятного знакомства, солнечные лучики пробивающиеся сквозь огромные окна в здании грели теплом и привносили какую-никакую надежду на будущее, слегка поднимая настроение первогодки.
Добравшись до комнаты и осмотревшись внутри, Эмили отметила что комната была даже неплоха. Она успела до этого пожить в разных местах, одно из которых был детский дом, и не понаслышке знала что такое когда орава детей живет в одной большой комнате. Расположившись внутри, девушка вздыхая уселась за стол, чтобы привести свои мысли в порядок.
Вихрь идей бушевал у нее в голове, она не знала о чем думать. Лишь изредка мелькающая мысль что возможно тут, в таком волшебном месте и знают, как излечить ее от этого проклятья. Как искоренить эту ужасную личность из ее головы.
Во время полета мыслей, попадающая на глаза красная вышивка на робе все так и мешала сосредоточиться, ощущая сжимающее чувство где-то в груди. Девушка схватившись за голову уже хотела закричать дабы отпугнуть наступающие мысли, но услышала резкий скрип двери.
Ворвавшиеся в комнату незнакомая ученица и так вальяжно прыгнувшая на кровать Эмили, заставила девушку немного растеряться. С другой стороны, все плачевные мысли резко покинули ее голову, заменившись более тривиальными.
— Привет, Я Эмили. Эмили Хиндлерс. — негромко произнесла девушка в ответ на радостное приветствие Памеллы. После сказанного Эмили ненадолго засмотрелась на вошедшую. Она не часто встречала девушек с таким оттенком кожи, да еще и ведущих себя так. Уверенный тон вошедшей дал понять Эмили что та явно не из робких. Наконец закончив так бесцеремонно пялиться, Эмили перевела свой взгляд на окно.
— За то, что я не совершала. И никогда бы не совершила... ужасные вещи, которые не пожелала бы никому пережить. — с быстро сменившейся грустью в голосе ответила девушка. После чего так же быстро вернувшись к дружелюбному тону, и с легкой улыбкой, Эмили перевела взгляд на лежащую девушку. По робе было понятно что она тоже не из обычных учениц.
— А ты? Уже долго тут учишься или тоже только прибыла?
После чего Эмили встала со стула и подошла поближе к кровати желая пожать руку в знак знакомства, но быстро передумав одернула ее, просто с улыбкой уставившись на лежащую, неосознанно делая ей некомфортно стоя так рядом, почти нависая над ней.
Лишь топот и разговоры в коридоре просачивались в приоткрытую дверь, указывая что суета в академии продолжается даже в такие моменты.
— Спасибо, ты меня так выручила!
Блондинка потрепала Софью по плечу.
— Передавать ничего не нужно, все написано в конверте. Обращайся!
На этом троица отстала от Софьи и вышла из столовой.
Недостаточно кубов кинул.
Проверка фехтования Саманты (бой): 4d51: (35 + 13 + 11 + 4) = 63
Приглашение к бою Саманты были столкновением ничего не движущей силы с движимым чем угодно камнем. Как бы то ни было, силачка разозлилась ещё сильнее.
— Я тебя на куски порежу, — процедила она, двинувшись на Саманту.
Все остальные ученицы, стоявшие между Самантой и прущей на неё хулиганкой, тут же отпрянули к стенам. Теперь между Самантой и прущей на неё силачкой был только стул, который Саманта выставила вперед на подобие щита. Сама она таким импровизированным оружием раньше не пользовалась, зато много раз видела, как табуретки использовались против неё. С летальным для использовавшего исходом.
Сблизившись, её противник сделал выпад, целясь в живот. И вот в этот момент Саманта поняла, что все её предыдущие успехи в махании шпагой были обеспечены в большей степени неумением оппонентов, чем её собственным мастерством. За первым ударом, который удалось отбить только удачей, последовал второй, направленный в плечо. К счастью, Саманта вовремя дернулась влево, и рапира лишь чуть царапнула ей плечо. (-5 НР).
На несколько секунд они остановились, оценивая друг друга. Саманта чуть-чуть успокоилась. Стул — неудобное оружие, да и эта девка сама явно не промах, но Саманта была ловчее, и имела больше опыта в боях без правил. Главное — загнать противника в неудобную позицию. В просторном зале это сделать непросто, но вот если прижать эту дуру к стене...
Саманта сама пошла в наступление, замахнувшись стулом. На секунду она открылась, но "плохая", не ожидавшая отпора, не успела воспользоваться моментом. Ей оставалось только отходить от взмаха. Если бы она попыталась парировать стул рапирой, рапира вполне могла и сломаться.
Таким образом Саманта загнала задиру. Когда она попыталась в очередной раз отступить, то её пятка уткнулась в каменный кирпич, из которого была сложена Мисфорчен.
Саманта воспользовалась моментом, и изловчилась ткнуть задиру в диафрагму одной из ножек стула. Силачка потеряла дыхание, согнулась попалам, и тут же получила размашистый удар по локтю. Рапира упала к ногам торжествующей Саманты, которая отпинула её подальше от соперницы.
Последняя, отдышавшись, уже начала подниматься.
— Ты... Ты... — процедила она.
— Дана. Хватит.
Длинноволосая подруга задиры уже шла к ним двоим.
— Что? Но она...
— Ты уже опозорила честь клуба, напав на безоружную и проиграв этой любительнице. Встань к стойкам и не мешай.
Дана сжала кулаки, но подчинилась, снова встав к решеткам. Никто и не подумал проскочить к рапирам, пока проход не охранялся.
Черноволосая обратилась к Саманте.
— Не думай, что ты лучше всех. Тебе просто повезло, — она выхватила шпагу, и обратила её на Саманту, — я покажу тебе, как дерется лучшая рапира клуба фехтования. Бери оружие. Дуэль будет до первого касания. Если продолжишь сопротивляться дольше, то пеняй на себя.
Если Элла хотела понравиться интенданту, оказавшейся грузной строгой женщиной в возрасте, то зря. Строгий взгляд, которым интендант окинула Эллу, выражал недовольство лишней болтовней и желанием побыстрее закончить со всем этим.
— Предпоследняя, — поправила она Эллу, сверяясь со списком, — Мари! Форму для отбывающих!
Интендант протянула Элле сумку, стопку бумаг, ручку с чернильницей, в то время как её помощница Мари прибежала с вещами.
— Вот, примерьте, — защебетала Мари, — размер чуть чуть маловат, но это самый большой из оставшихся. Понимаете, много девочек в этом году, которые... Ну... Вы понимаете. Но ничего, осталось ещё несколько обычных, которые могут вам подойти. Просто потом придете, пришьете им красную полосу, и заберете! А пока, вот.
Форма оказалась действительно мала только чуть чуть. Правда, выдающуюся харизму Эллы сжимало, что было очень неудобно и делало не нужный акцент на том, на чем не надо. Что, наверное, не должно было привести к проблемам в исключительно женской академии, но всё равно было неприятно.
— Канцелярские принадлежности выдают раз в месяц, новую форму — раз в пол года. Стирать раз в две недели, мыло есть в прачечной, она рядом с банями. Все дополнительные вещи по письменному заявлению, подавать в двух экземплярах. Свободна!
Как оказалось, прущий на Саманту паровой вагон имел вполне себе приличное женское имя Дана. И то, что оппонентка рассчитывает больше на грубую силу и страх со стороны соперницы - ха, как бы не так. Вот чем чем, а ковенанты, отходившие от ковена Дарквилла чтили боевые традиции. И если девочка была плоха в магии, её обучали навыкам боя и добычи расходных материалов для заклинаний. А если и тут была неудача - сама становилась частью заклинания для соседки. Поэтому, не ударить в грязь лицом перед бруталкой было достаточно несложно, учитывая, что первый удар, как и планировалось, лёг в основание табуретки. А дальше, уже дело техники. Навязать неудобную позицию, чтобы Дана не смогла спокойно колоть и потеряла баланс. Чтобы затем, уже либо пробить с мыса в голеностоп, либо неудобной табуреткой пробить по руке
Получилось же все гораздо лучше. Отделавшись легкой царапиной на плече, хотя и на рубашке теперь осталась неказистая дырка от укола, а ткань едва-едва начала пропитываться капиллярной кровью, Сэмми отличной работой ног заставила свою соперницу потерять преимущество расстояния, в пол-приставки и табуреточным размахом загоняя ту в угол. И после чего, когда та потеряла баланс, нанесла удар сначала в солнечное сплетение, а после, когда оппонента согнулась, по предплечью, выбивая рапиру на пол. Естественно, занеся табуретку, чтобы разбить её об голову, на случай, если запал у Даны только разгонится. Но этого не случилось. Наоборот, черноволосая, решила их разнять. Только ради того, чтобы самой навязать дуэль, но в этот раз, в рамках хоть каких-то правил
— Уф. Первая фехтовальщица школы, да так сразу? — надув губы, Саманта шумно выдохнула, поправляя потоком воздуха упавшую на лицо прядь, после чего убирая непослушные волосы за ухо
—…ну до первого касания, так до первого касания. — Немножко отклянчив задницу в сторону стоящих однокурсниц, Саманта пальцами подняла рапиру, оценивая оружие. Вес, конечно, был не шибко подогнан под владелицу и баланс был сбит к «носику», но оно и было понятно, колющее оружие.
—…вообще я предпочитаю режущее. В охоте использовать удобнее и можно нанести нормальный рубящий? Неужели ни единого меча не залежало? — вставая в защитную стойку, Саманта решила оценить собеседницу. И судя по её стойке и плавности движений - старшеклассница была полной противоположностью Дане. Здесь Первая Шпага была славна ловкостью и её явно просто так в угол не загнать. Но возможность забороть соперницу была. Встать в защитную стойку и попробовать навязать такой же клинч, как с Даной, а дальше, используя свой опыт борьбы с более тонкими соперницами, можно выкрутить запястье. Или поставить подножку под опорную ногу, с толчком защитной гарды - вариантов много. Главное, не получить проникающую рану. Поэтому сейчас Саманта выдохнула и планировала поймать черноволосую на ошибке
— За то, что не совершала? — Памелла игриво подмигнула, — меня тоже ни за что отправили. А три кило ананаса, которые у меня за пазухой лежали, вообще не мои! Я этим фараонам говорила-говорила, а они не верят, гады.
Памелла уставилась в потолок.
— Колись давай, за какие ужасные вещи тебя закрыли. Шваброй кому-то задний ход прочистила?
Памелла ухмыльнулась.
>— А ты? Уже долго тут учишься или тоже только прибыла?
— Подруга, ну ты даёшь. Я же сзади тебя сидела! Эх, а я думала, что самая заметная на палубе буду... — добавила загорелая девушка с притворной обидой.
Как и ожидалось, дело не клеилось. В зеркале отражалась лохушка, которая носит эту форму лет с четырнадцати. Жить можно, но не дай бог встретить в коридоре сокурсниц той же комплекции, которым форма досталась по размеру. При этой мысли брови лохушки в зеркале сильно сдвинулись.
- Представьте, - к интенданту и ее помощнице повернулась уже совсем погрусневшая девочка, едва выдавливающая слова, - совсем недавно эта форма была бы мне даже велика, а теперь... Я так быстро толстею, прямо как моя мамочка... Скоро я в форму вообще не влезу...
Элла прикрыла ладонями лицо и отвернулась и от интенданта, и от Мари, и от зеркала.
Давлю на жалость обманом
Слушай о преступлении Памеллы, Эимили вздохнула с облегчением. “Значит все же она хоть не убийца или не совершила чего похуже.” — пронеслось у нее в голове. За ананасы не особо разбирающая в запрещенных веществах девушка так подумала что это - что-то запрещенное.
Второй раз проигнорировать вопрос о своем грехе, Эмили уже не могла. Вызывать подозрения или разозлить первую познакомившуюся с ней ученицу она не хотела. Сделав пару шагов от кровати назад, чтобы не стоять почти вплотную, Эмили снова перевела свой взгляд на окно.
— Когда-то давно у меня была семья, и даже не одна, но потом у меня все это отняли, не по моей воли. Обвинив в самом ужасном. — сложив руки на груди она продолжила.
— Говорить об этом, для меня означает что я согласна с их вердиктом, будто это сделала я, а не кто-то другой. Это жуткая ложь. Я отказываюсь ее принимать. Мне больно от одной только мысли об этом.
Снова вернувшись к кровати и улыбнувшись, Эмили протянула руку, ожидая рукопожатия в честь знакомства.
— Сидя в дирижабле я как раз была поглощена этими воспоминаниями, и поэтому не замечала ничего происходящего вокруг. Очень надеюсь, что в этом месте что-то изменится, и мне получится доказать им что это все неправда.
Конечно, не стоило соглашаться так сразу, размышляла София, шагая в сторону жилого крыла. Может быть, даже не стоило соглашаться совсем. Она ведь не хочет четыре года быть здесь девочкой на побегушках? (Соня честно задумалась над этим вопросом. На самом деле, в ее жизни был длинный список миссий вида “Подай, принеси” и “Сбегай, посмотри”. До сих пор это не выглядело большой проблемой.) Но что было делать? Ответить: “Я не понесу ваш ключ, я буду и дальше сидеть в столовой”? Глупо же. И невежливо, в придачу. Что хорошего, если ее с первого дня будут считать (заслуженно! заслуженно!) глупой и невежливой? (Соня честно задумалась и над этим вопросом, и сделала вывод: ничего хорошего. Потом поняла, что вопрос был риторический.) Конечно, странно, что никто из этой троицы не пожелал отнести ключ сам, тут ведь недалеко. Впрочем, мало ли какие могут быть причины. Например, девочки торопились на занятия. Хотя зачем тогда они пошли в столовую?
Соня свернула на лестницу. Так, 243 комната, это второй этаж. Оставить на столе. Ей ведь не сложно. К тому же, по пути. Зато, говорят, услуга за услугу. Блондинка сама сказала: “Обращайся”. Знать бы еще, как к ней обращаться. Девица не представилась - может быть, ее и так тут все знают. А Соня, как обычно, постеснялась спросить. Вот если бы Модница (так ее пока что мысленно окрестила София) попросила передать что-то вроде: “Привет от Лилиан Эверетт”, то все решилось бы само собой. Но нет, так нет. Пока это неважно. (А что важно? Зачем они пошли в столовую? Пока это тоже неважно.)
Девочка остановилась перед дверью. Два-четыре-три. Все правильно. Теперь нужно постучать. Да не трясись ты! Готова?
Тук-тук-тук.
София вся обратилась в слух, ожидая ответа.
Ответом Софье было молчание.
Подождав немного, Софья снова постучала. Потом постучала погромче.
Похоже, внутри никого не было.
Вот незадача. Что же делать? Соня постаралась дословно припомнить разговор в столовой. "Она потеряла ключ от неё," - так сказала Модница о своей подруге из 243-ей. И дальше: "Положишь его на стол, вместе с этой запиской?" Ну... довольно просто. Если дверь не заперта, она сейчас войдет и положит ключ и конверт на стол. Если же дверь заперта...
Нет, пока будем надеяться, что она не заперта.
София налегла на ручку, пытаясь открыть дверь.
Ой-ой, худо. Может быть, под дверь подсунуть? Соня скосила глаза вниз, оценивая ширину щели. Пожалуй, если отцепить бирку... Стоп. Вулич, ты дура?! Ведь дверь-то останется закрытой, а ключ - внутри! Как хозяйка попадет в комнату?!
Тогда что? Тогда надо открыть дверь ключом (нуу...), зайти внутрь (нууу....), положить ключ и записку (как велела Модница), выйти и прикрыть дверь (если только замок не из тех, что защелкивается сам!). Комната, правда, останется незапертой (нуууу.....)
Выглядело все это не слишком красиво, но зато в рамках полученных инструкций. Соню пока удерживали на плаву две мысли:
- она делает то, о чем ее попросила подруга хозяйки (А точно подруга? Наверное, да, ведь знает, чей это ключ, и хочет его вернуть.)
- она не делает ничего плохого (Ведь она не пытается ничего из комнаты взять, а наоборот - только отдать.)
Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы оставлять комнату незапертой. Народ тут, судя по всему, эээ... разный. Но если она, София Вулич, сейчас развернется и уйдет с чужим ключом - то что будет делать хозяйка?
Набрав в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, Соня открыла ключом дверь чужой комнаты и осторожно заглянула внутрь.
3d62: (47 + 58 + 43) = 148
План Саманты был прост — сначала сблизиться, а потом взять в захват, переведя бой из плоскости поединка на мечах в рестлинг. У него была ровно одна загвоздка — рапиры, легкое клинковое оружие длиной почти в метр, были чертовски хороши, чтобы держать неприятеля на расстоянии. Это не заставило Саманту впасть в отчаяние. Она приготовилась к дуэли, полная решимости использовать любую ошибку, допущенную фехтовальщицей.
Вот только никаких ошибок она не допустила.
Бой закончился за несколько секунд. За это время Саманта едва успела отвести два удара, но ничего не смогла поделать с третьим. Рапира уткнулась ей прямо в левую грудь. К счастью, черноволосая не стала давить слишком сильно, поэтому не то что пореза — не образовалось даже унизительной дырки на одежде.
— Неплохо. Для самоучки, — черноволосая опустила оружие, — а сейчас, пожалуйста, верни рапиру Дане, и жди, когда придет мистер Фенс.
1d45: (20) = 20
В любом случае, недовольная интендант скривилась и велела пошевеливаться и не отвлекать её от дел, напомнив, что раньше, чем через пол года нового комплекта Элла не получит.
Элла уже успела выйти, но тут к ней подбежала Мари.
— Погоди. Здесь учится замечательная девочка, Люси Мадлен. Она очень хорошо шьет, и всегда ходит в платьях собственного покроя. Попроси её подшить тебе форму, она обязательно тебе поможет. Поспрашивай у старшекурсниц, о ней все знают.
1d60: (32) = 32
Проверка искренности для Эмили (попробовать разжаловать Памеллу):
1d54: (20) = 20
Первая фехтовальщица Мисфорчуна не зря носила свой титул. Ну и конечно же, его величество опыт. Если Саманта обычно орудовала обоюдоострым оружием. Или хотя бы наточенным с одной стороны, по типу разделочного ножа. А фехтовальная рапира, заточенная под уколы, было менее приятным орудием выбора. Поэтому, проигрыш в данной дуэли был вопросом времени. Благо условия были обговорены и после того, как кончик рапиры уткнулся в грудь, демонстрируя мастерство оппонентки, Саманта решила лишний раз не дёргаться и не провоцировать соперницу. Да и проигрывать нужно достойно
— А ты хороша! Есть, чему поучиться.— в интонацией зависти к такому умению владеть конкретно колющим оружием, Сэмми сама перехватила «трофей» за лезвие, дабы передать его Дане. Но при этом, уважение к старшеклассницам, хотя бы минимальное - как никак, те в таких условиях мало того, что выжили, так еще и заматерели и стали на шаг ближе к тому, чтобы стать настоящими ведьмами. После чего, подойдя к Дане и формируя очередь за оружием, также вставая в неё первой, Саманта протянула на полу вытянутой руке рапиру.
— Без обид? Я - Саманта! — несмотря на всю холодность и озлобленность, Саманта развернула руки ладонями вверх, после того, как оружие было передано владелице. Заводить врага в первый же день было бы идиотизмом, а знакомую старшекурсницу - отличной перспективой. Поэтому, Сэмми представилась первая, наплевав на какие-то основы этикета
Объясняясь, Эмили внимательно приглядывалась к Памелле, пытаясь понять её намерения, и что скрывалось за показной наглостью.
Само поведение выглядело естественным. Памелле не приходилось играть или заставлять себя делать что-то необычное. Но уже то, что она даже не попыталась вести себя вежливее (хотя бы постучалась для приличия!), что-то да означало. Памелла не выглядела дурындой, которая всегда вела так, как ей вздумается, а значит, она вполне осознавала, что её поведение может вызвать отторжение. Она была готова к тому, что её выпроводят... Или даже не хотела общаться с теми, кто не примет её причуды.
Переходя в область предположений, основанных на опыте общения с подобными, Памелле нужна была не просто подруга, принимающая её такой, какая она есть. Ей ещё и нужна была та, кто пойдет за ней, какую бы авантюру она не задумала и в какую бы передрягу она не попала.
Но это была пища для размышлений о будущем. Сейчас её проняла история Эмили, и от её игривости не осталось и следа. Смуглянка села на кровать, полная сопереживания.
— Они перешли дорогу не тем людям, да? — она потерла шею, — извини, я не подумала. Если я могу как-то помочь... То есть, ты наверное не хочешь сейчас об этом... — Памелла потупила глаза в пол.
Элла почувствовала, что Мари всё же прониклась сожалением к ней. И опыт развода работяг подсказал ей, что следует брать быка за рога. Или точнее, корову за вымя.
— Спасибо большое за совет, — грустно проговорила она, — но не хочется отвлекать других от учебы моими проблемами. Попробую походить так... Жаль, что вы совсем ничего не можете сделать...
А теперь — полный отчаяния вздох. Он всегда срабатывал.
Сработал и на этот раз.
Мари потупилась, помолчала, и вдруг посветлела.
— Давай вернемся. Я кое-что придумала.
Увидев, что Мари привела Эллу обратно, интендант скривилась ещё сильнее.
— Лаура, а у нас ведь есть ещё формы. Которые на время стирки выдаются, пока основные не высохнут.
— Мари, ты что, совсем что ли? — интенданту идея явно не понравилась, — обменные разбазарить захотела? А что мы в смену выдавать будем?
— Так мы одну из сменного фонда возьмем, а одну в сменный фонд положим.
— Нельзя! Тогда размеры не сойдутся!
— Да ладно тебе, никто на это не смотрит. Девочке скоро ходить не в чем будет, чего тебе стоит?
— Пожалуйста, — добавила Элла, и всхлипнула.
В глазах Лауры что-то дрогнуло. Возможно, в глубине её души, придавленной канцеляризмами и отчетами, всё ещё остался маленький закуток для сердца. Она цикнула.
— Делайте что хотите. Но если директриса прознает, она тебя в блин раскатает.
Мари просияла. Угроза интенданта значило мало — судя по короткому знакомству Эллы с директрисой, той не было дело не до чего, кроме содержимого бутылки.
— Отлично! Пошли, подберем тебе нормальный размер...
В этот раз Элла вышла в форме, которая почти выглядела так, словно её шили для неё. Ещё бы — ей удалось выбирать из не тронутого запаса, да ещё и не подгоняемая нетерпеливой очередью. С учетом обстоятельств, на лучшее рассчитывать было невозможно.
— Не подумай, это не какая-то страшная тайна, да и у учителей есть мое личное дело. Наверняка самые пытливые ученицы узнают, что же там написано. Сейчас, я бы не хотела чтобы меня судили по записям каких-то людей желавших мне только зла. Начиная можно сказать новую жизнь в этой академии, я бы хотела чтобы меня судили по поступкам совершенным здесь.
Неловко дотронувшись пальцами вытянутой руки до подбородка Памеллы, Эмили приподняла ее голову, чтобы та смогла сфокусировать свой взгляд на ней. Затем, убрав свои руки за спину, сделала один шаг назад.
— Предлагаю закончить думать о былом грустном. Что скажешь... подруга? — после чего, закончив вторгаться в личное пространство смуглянки, она сделала еще пару шагов в сторону стола.
— Кстати, а ты из какой комнаты? Тоже как-нибудь к тебе загляну в гости. — сделав небольшую паузу она продолжила. — Внезапно. — вырвавшийся смешок за сказанным последним словом, ясно давал понять ученице что настрой у Эмили к ней явно дружелюбный. С легкой улыбкой на лице и широко раскрытыми изумрудными глазами, она смотрела прямо на Памеллу, неся своим взглядом лишь загадочное умиротворение и спокойствие.
Медленно заглядывая внутрь, София заметила заставленный книгами шкаф, заваленный алхимическим оборудованием шкаф, растрепанную постель, изрисованный кругами с рунами пол. И даже успела заметить висящие на потолке кожаные ремни раньше, чем те начали двигаться.
Ведьмочка успела только пискнуть, прежде чем ремни устремились к ней и затащили в комнату. София пыталась сопротивляться, но к сожалению природа обделила её физической формой. Руки и ноги оказались стянуты у неё за спиной, на груди образовался сетеобразный узор, и София оказалась подвешена к потолку.
Магия иссякла, и Софи попыталась вырваться. Бесполезно — ремни оказались крепко стянуты узлами, и девушка не могла даже пошевелиться. София оставалось только висеть.
Постепенно осознавая свое положение, София оставалась наедине со своими мыслями, которые с каждой минутой становились всё мрачнее и мрачнее. Что теперь будет? Вдруг её никогда не найдут? Почему её не предупредили о ловушке? (-5 МР).
Из приоткрытой двери послышались шаги.
«Наверное, надо позвать на помощь», пронеслось в голове у Софии. Шаги становились всё ближе, можно было различить голоса, болтавшие о какой-то чепухе. «Вот сейчас подойдут поближе, и позову», решила София. Ученицы подошли к двери, и прошли мимо. У Софии не хватило смелости подать голос.
«Ну всё, теперь уже поздно», подумала она. И почти сразу различила слова:
— Ты заметила?
— Что?
— У Гвенды кто-то висит.
— Опять?
Дальше ведьмы отошли слишком далеко, чтобы их можно было понять. Не смотря на выраженное безразличие, София немного успокоилась. Раз она не первая, кто так попалась, значит, её рано или поздно вытащат. Надо только подождать, что Софии давалось очень хорошо.
Пришлось очень долго находиться в одной и той же позе, наверное, пару часов, судя по тому, как продвинулись солнечные зайчики, но всё же сзади послышался скрип открываемой двери.
— Так вот, кто украл мой ключ.
Дверь закрылась. Девушка в лабораторном халате обошла Софию, даже не взглянув на неё. Она направилась прямо к кровати, и начала рыться под ней.
— Я знала, что вы попробуете полезть ко мне. Думали, что я не позабочусь о нежелательных гостях? Что моя магия не поймает вас?
Она достала из под кровати пучок розог, и повернулась к Софии.
— Теперь то мы с тобой поразвлекаемся. Ты мне всё... — в этот момент она наконец взглянула в лицо Софии, и осеклась, — ты ещё кто такая?
— Д-добрый день, — Соня нерешительно улыбнулась и сделала неловкое движение головой, которое в другой позе было бы поклоном. — Я Соня… София. Вулич. Я новенькая, сегодня прилетела. А вы Гвенда, да? Очень…
“Очень приятно,” — хотела сказать София, но в последний момент передумала: это было бы хоть и вежливо, но не совсем уместно и не совсем правда. Вместо этого она сказала:
— Очень сильная у вас магия.
Экспромтом родившийся комплимент был, во всяком случае, совершенно искренним.
— Я ваш ключ не крала, честно-честно. Я вам его вернуть хотела, меня попросила ваша п… подруга? — на этом слове Соня споткнулась, потому что приготовленные розги не очень-то стыковались в ее голове с дружбой. Не особенно рассчитывая на лучшее, девочка тем не менее робко попросила: — Можно вы не будете меня бить?
Ах, да, поручение “подруги”. Надо уже развязаться с этим делом.
— Я вам кроме ключа еще письмо принесла. Вон там на полу конверт лежит. Нет, левее. Вы на него наступили. Да, вот это.
Вот это уже другое дело - думала Элла, глядя на себя в зеркало. Немного покрутилась, заметила что лицо ее выражает полное превосходство над остальным миром, и решила исчезнуть, пока это не бросилось в глаза.
- Весьма признательна вам обеим. Очень, очень! - сказала она напоследок с невероятно преданным взглядом, прихватила свои вещи и удалилась, пока ее не стошнило от вони, которую источает эта старая толстая хрычовка.
На пороге восточного крыла девушка остановилась, освободив одну руку от выданных вещей, пошурудила ею в кармане и достала ключ. На бирке неприметно значился номер 313. На том же этаже что и... Элла уже только успела о ней позабыть, и вот снова все другие мысли ушли прочь. По какой-то причине ей было абсолютно наплевать чем сейчас занимаются другие девочки, но даже самые мелкие детали быта Кристин волновали донельзя. А вдруг она уже знакомится с соседками? Наверняка так и есть. Сучка. Выскочка. Элла так напряглась, что даже чуть не сказала это вслух.
Резко развернувшись, она пошла по коридору, вошла в первую попавшуюся аудиторию и забрала мелок, твердо вознамерившись ночью написать на двери комнаты 351 "СУЧКА". Пусть все знают, пусть смотрят на нее косо и пусть посмеиваются. Пусть эта сучка недоумевает, кому перешла дорогу, и пусть сторонится остальных. Проклятая сучка проклятого Мисфорчена.
В своей комнате Элла первым делом проверила запирается ли дверь изнутри. Потом подошла к окну, узкому и глубокому, взглянула вниз на территорию, потом дальше, на лес и темнеющую даль, куда ее уже никто не выпустит. Ее личико, обычно предстающее милым или даже безобидным, скривилось вокруг длинного любознательного носа в такой ненавистной гримасе, что у любого увидевшего это человека она навсегда застыла бы в памяти как доказательство того, что душа этой девочки черна и зловонна как склеп трижды проклятого древнего вампира. Она представила, как в этот самый момент, где-то в другом конце страны, в самой лучшей академии, в красиво обставленной комнате, так же у окна стоит не она, другая, и ликующе озирает цветущий сад с фонтаном посередине. От злости Элла чуть не погнула в руках ключ.
Когда вещи были разобраны, Элла не могла найти себе места. Никакие попытки отвлечься на постель, туалет или записи не помогли отделаться от мысли о Кристин. Интересно как ей подошла форма? Мечется ли она сейчас возле комнаты той швеи, Люси Мадлен, в попытках пробиться сквозь очередь желающих? Может робко стучит в комнату соседки чтобы познакомиться под предлогом помощи передвинуть бюро? А чем вообще занимается весь этот сброд?
Элла заперла комнату и пошла на разведку. Для начала, будто спутав направления, она собиралась пройтись мимо комнаты Кристин, а потом и поискать комнату Люси, чтобы посмотреть на тех, кому форма до смешного не подошла.
Дана вырвала рапиру из рук Саманты, не сказав ни слова. Бросив взгляд, ничего не сказавший Саманте, она сунула рапиру в портупею.
— Очень приятно, Саманта. Моё имя Флер Райтер.
Саманта заметила, что черноволосая фехтовальщица протянула ей руку.
— После поединка принято пожимать руки, — пояснила Флер.
Саманта сжала кисть Флер и неуклюже потрясла её. Дана показательно скрестила руки.
— Можешь обойтись без рукопожатия, — обратилась Флер к Дане, — варварская драка, которую вы устроили, не достойна называться поединком. А тебе, — это уже она обратилась к Саманте, — следует поучиться манерам. Если ты готова обратиться в клуб фехтования, я готова помочь тебе с ними, как и с искусством владением клинком.
Ситуация разрядилась. Другие девочки начали опасливо отлипать от стен и вставать за Самантой. Та, которой Дана вспорола платье, куда-то утянулась. Саманта, которой трудно давалось ожидание, облокотилась на решетку и начала тихонько стучать по стальному пруту. Постепенно стали подтягиваться новые ученицы, облаченные в черные робы, и начали перешептываться с теми, кто пришел раньше.
— Здравствуйте. Флер, ничего не произошло, пока меня не было?
Вошедший мужчина, похоже, и был мистером Фенсом. Ему, наверное, было около тридцати лет, или чуть меньше. Его каштановые кудри и баки обрамляли лицо, словно нарисованное в иллюстрации к книге, при чём сочетании целеустремленности и красоты делало его подходящим и для приключенческого, и для любовного романа.
Флер потупила глаза в пол и ответила.
— Простите. Дану начали задирать, и произошел инцидент... Я не смогла предотвратить его...
Фенс взглянул на плечо Саманты, на котором виднелось маленькое кровавое пятнышко.
— Всё разрешилось?
— Да... Я...
— Тогда всё хорошо. Ты прекрасно справилась.
Флер что-то пробормотала, слишком тихо, чтобы разобрать.
— Леди, минуту внимания, пожалуйста, — Фенс хлопнул в ладоши, — мне жаль, что в первый же день вам пришлось стать свидетелями того, как одна воспитанница Академии направила клинок на другую. У вас, должно быть, возникло превратное впечатление, что в Мисфорчен вам придется каждый день скрещивать рапиры, словно дуэлянту из прошлого века. Это, конечно же, не так. Преподаватели не одобряют разрешение споров при помощи оружия, и, если у вас вдруг возникнет такая нужда, я надеюсь, у вас хватит благоразумия, чтобы по крайней мере дойти сюда и сменить настоящие рапиры на тренировочные. Флер Райтер, моя заместительница и председатель клуба, поможет вам устроить поединок по всем правилам. Кроме того, большей части учениц запрещено вооружаться. Надеюсь, вы не будете использовать свое преимущество над ними. Я хочу, чтобы вы поняли — вам выдают рапиры не для определения, кто прав и кто виноват, а чтобы защищать себя от чудовищ, которые, не смотря на все старания нашей охраны, иногда пробираются в замок. Поэтому я прошу вас, не берите в руки клинок без нужды, но не забывайте всегда носить его с собой. Это спасло много жизней, и однажды может спасти вашу. Если вы не уверены в своих навыках, обратитесь ко мне. Я готов принять вас в любое время и научить основам, чтобы вы могли защитить себя.
После речи начался процесс раздачи оружия. Расписавшись под своим именем, Саманта получила свою рапиру и подвязь к ней. Покрутив её в руке, приноравливаясь к весу и балансу, Саманта повесила её на пояс и отправилась получать форму.
Без особых приключений взяв у суровой интенданта всё необходимое, она зашагала к своей комнате, пройдя мимо блондинки, которая почему-то ждала снаружи склада, вместо того чтобы толпиться внутри, как все.
Сцена закончена. Саманта может отдыхать до следующего дня, или же сделать что-то ещё.
На лице Памеллы пронеслось непонимание. Вдруг она снова улыбнулась, в зрачках появились искорки.
— А ты не такая простая, какой кажешься, — сказала она с уважением, — Я из 343, прямо напротив тебя. Будем часто видеться. Чур, если услышишь, как я кричу, беги сразу ко мне — иначе никто не поверит, что я надрала задницу местному фантому!
Услышав о конверте, Гвенда отскочила, от него, словно от огня.
— Какая подруга? — Гвенда прищурилась, — Мадлен?
Софии оставалось только беспомощно хлопать глазами.
— Чего молчишь?
— Не знаю... Она не...
— Люси Мадлен? Вся разодетая, словно дочь банкира, волосы покрашены в белый, всегда ходит с парой своих прихвостней?
— Да... Похоже, она.
Гвенда чиркнула о стену спичкой и зажгла стоящую на столе горелку. Потом взяла со стола щипцы, осторожно подцепила конверт, и поднесла к пламени. Конверт загорелся. Вдруг внутри что-то зашипело, и конверт хлопнул, выпустив наружу клубы ядовито-желтого цвета. Запахло аммиаком.
— Паскуда, — прокомментировала Гвенда, отмахиваясь от дыма, и открывая ставни пошире, — А ты, не будь такой доверчивой! И не связывайся с Мадлен. И не в коем случае не давай ей до себя дотрагиваться! Проклянет! Чертова культистка...
Гвенда вернулась к Софии и начала распутывать узлы у неё за спиной.
— В Мисфорчен нужно держать ухо востро! Год назад нас приехало тридцать человек, а знаешь, сколько осталось? Четырнадцать! Преподаватели говорят, что это всё лес, но я то знаю... Знаю, кто на самом деле за всем стоит! Они меня не достанут!
— Взаимно! Я не рассчитывала на тёплый приём, но я учту. — протянутая рука со стороны Флёр. Знак уважения? Приличие? В любом случае, такой открытый жест для Сэмми был впервые, поэтому рукопожатие было чуть неуклюжим и возможно даже неправильным
—...в Древенферде поединки строятся не по дуэльным правилам, а на выживание. Поэтому мне несколько...хммм...непривычно сражаться рапирами, а не мечами. И с манеризмами туговато. Но я сочту комплиментом твою помощь. И с радостью её приму! — улыбка со стороны Саманты, ещё более неуклюжая чем рукопожатие, была похожа на звериный оскал. Но тем не менее, в адрес Флёр этот оскал нёс дружелюбие. По крайней мере сейчас. На дувшуюся Дану пришлось не обращать внимание, так как её самолюбие было задето и, возможно, это был задел на вражду. Оставалось лишь дождаться мистера Фенса. А вот спокойно этого делать не получалось, ибо врождённое шило в попе не давало просто стоять. Поэтому, выстукивая незамысловатую мелодию, Сэмми начала бубнить мелодию под нос...
Вскоре подошёл мистер Фенс, выдавая оружие и рассказывая о правилах его применения. Дождавшись возможности спросить, Саманта подняла руку:
— Мистер Фенс, если разрешите, пару вопросов. Можно ли уточнить, о какого типа чудовищах идёт речь, которых можно ожидать в академии? Если объяснение слишком долгое, хотя бы уточните, где можно прочесть. Возможно, есть определённый гримуар-бестиарий того, что обитает вокруг?
И второй - снаряжение для визита в лес выдаёте также вы?
С одной стороны, Саманта повела себя как выскочка, сразу задавая неудобные вопросы. А с другой стороны, это был вопрос собственной безопасности. И если для охоты выдают максимум какую-нибудь рогатину, то первым делом надо превратить её в копьё. А лучше, наложить руны. Но вот с этим проблема, и нужно было найти кого-нибудь, кто хорош в защитных чарах!
После чего, получив привязь с клинком, а также форму, которая на высокой и тощей, вернее, выражаясь современным языком, "скинни" Саманте смотрелась несколько мешковато. Да, привычные штаны и рубашку пришлось оставить и сменить на забытый всеми тёмными богами девичий передничек. Бррр,ну и мерзость. В конце концов, закончив рутину и получив ключик с номером, Сэм вышла и обратила внимание на блондинку снаружи. После чего, подошла к ней
— Эй. Ты уже получила вещи? Если нет - лучше поторопись, заберут нормальное, останется не пойми что.
София с затаенным ужасом наблюдала сцену с конвертом. Письмо что, было отравлено?! Или зачаровано? Или отравлено зачарованным ядом… зачаровано ядовитым заклятием… Что тут у них происходит в этой академии, где ученицы крадут ключи, подбрасывают друг другу вредоносные сообщения и расставляют в собственных комнатах магические силки на крупную дичь? Дальнейшие слова хозяйки подтвердили, что действительно, не происходит ничего хорошего:
— Год назад нас приехало тридцать человек, а знаешь, сколько осталось? Четырнадцать!
— Как… четырнадцать? А остальные? — страшный смысл выражения “осталось” с большим трудом доходил до Сони. — Они что…
Слово “погибли” так и застряло у нее в горле. Впрочем, судя по реакции Гвенды, сомневаться не приходилось.
“Куда я попала?! Ой, мамочка…”
Если все так и есть, то ей, Софии Вулич, конец. Она почти ничего не знает, не умеет нормально колдовать, не может толком ни заводить друзей, ни давать отпор врагам. С такими данными, второкурсницей ей не стать. И в будущем сентябре не она, а какая-то другая девочка — может, та плечистая шатенка, или длинноносая надменная блондинка — скажет новоприбывшей: “Знаешь, сколько нас осталось за год?”
Хорошо Гвенде. Знает сильные заклинания, на уловки не попадается… Еще бы, вон она сколько детективных романов прочитала, конечно же, сразу понимает, кто злодей и как он будет действовать, и как его обхитрить… А Сонька, дура последняя, сходу повелась на развод Модницы, сама угодила в ловушку и другой девчонке чуть не навредила! Решила сделать доброе дело, называется…
— М-можно вас спросить? — чувство опасности, наконец, перевесило робость. — Эта Люси… Мадлен… (Соня пока не разобралась, что из этого имя, а что фамилия) Почему она хочет вам навредить? И она правда так опасна, что может проклясть, просто…
Ой.
Ой-ой-ой.
София вдруг вспомнила пальцы Модницы на своем плече. Ну отлично.
— А если она меня уже потрогала… ну, за плечо… Я теперь проклята?
Дверь действительно закрывалась изнутри, при чём специальным рычажком. Замочная скважина не была сквозной, поэтому подглядывать сквозь неё не получится.
Что сильно раздосадовало Эллу, когда она подошла к комнате Кристин. Дверь была закрыта, и не было никакой возможности узнать, сидела ли Кристин там или же ушла куда-то. Как бы невзначай встав под дверью, не вызвав подозрений у нескольких крутящихся неподалеку учениц, она ничего не услышала. Постучать и спросить Элла так и не решилась.
Далее в списке дел значилось найти комнату Люси. Элла начала присматриваться к тем, кому можно было задать такой вопрос.
Закончив насущные дела, все новоприбывшие начали заниматься любимым и, несомненно, очень важным делом — искать подруг, с которыми можно было поболтать. Новенькие рассеялись по коридорам и начали собираться в группки. Группки быстро распределились на "красные", ученицы которых блестали такими же красными полосами на рукаве, что и у Эллы, и "чёрные", ученицы которых не имели судимостей. Было разделение и по возрастам — прибывшие с Эллой кучковались друг с другом, а старшие года предпочитали с ними не общаться.
Как всегда, из правил находились исключения. На пятом этаже, на котором, как и на четвертом, никого не было, Элла набрела на четырех девушек, только две из которых имели красную ленту, и одна из них точно летела с Эллой. Правда, было у каждой из них и одно объединяющее свойство — они были... Если бы у Эллы спросили, она бы сказала, что у девушек была скромная внешность, а у себя в голове она не стесняясь обозвала их уродинами. Но те, кто прилетели с ней, навряд ли знали, где живет Люси (во всяком случае, никаких столпотворений в общежитии Элла не обнаружила, хотя поводов для злорадства над уродливыми шмотками она повидала достаточно), рисковать нарваться на гнев старшаков за нарушение пока неизвестных неписаных правил не хотелось, поэтому Элла решила довольствоваться тем, что есть.
— Здравствуйте, меня зовут Элла Лусиф. Позвольте к вам присоединиться.
Все четверо резко притихли. Контраст между Эллой и остальными был слишком заметен, и все четверо явно думали, "Почему эта красавица решила иметь с нами дело?".
— Конечно, если хочешь, — первой пришла в себя одна из краснополосных, та, которую Элла не видела в дирижабле. У неё было слишком вытянутое овальное лицо и нос на столько курносый, что немного напоминал свиной пяточек — Я Вирджиния Данко.
— Милли Грейзон, — бросила вторая судимая. Когда она ещё садилась, Элла про себя подумала, а поднимет ли воздушный корабль такую толстушку? Больше, конечно, в шутку — Элла видела по настоящему толстых женщин с формой шара, но всё же этой тоже было бы неплохо сесть на диету.
— Шерил, — прошептала третья. Эта даже могла бы быть миленькой, если бы причесалась. И помылась. И не тряслась при виде Эллы так, как будто перед ней стоял дьявол во плоти.
Последняя некоторое время стояла, ни на что не реагируя, но вдруг дернулась, показала на Эллу и спросила, обнажив свои кривые зубы:
— Ой, девчата, вы тоже её видите?
Элла подняла правую бровь. Вирджин прокашлялась.
— Алиша у нас немного странная, но ты не обращай внимание, она клевая.
У Эллы было свое мнение на счет клёвости Алиши, но она оставила его при себе.
— Очень приятно. Скажите, что вы обсуждали в этом месте?
— Что обсуждали, — переспросила Вирджиния, — Да одна новенькая Дане по боку стулом звезданула! Милли это видела.
— Видела, — кивнула толстушка, — я хотела железку стянуть, пока на меня метку не повесили, — судя по отсутствию у Милли оружия, попытка успехом не увенчалась, — а там эти двое. Даня, мускулистая как мужик, на одну девочку набросилась и как порежет её! А эта, её Самантой зовут, взяла стул и как стукнет её себе об колено!
— Типо смотри, какая я крепкая, — вставила Алиша.
"Саманта?" — пронеслось в голове у Эллы, "Это не та простушка в обносках, которая мне советовала поскорее очередь занять?". Хорошо, что она сдержала желание подколоть эту сумасшедшую.
— Дана на неё потом поперла, а она раз! И как залетит ей по руке! Аж саблю выбила!
Шерил что-то пробурчала себе под нос.
— Что ты сказала? — спросила Вирджиния.
— Рапиру, — Шерил на этот раз была чуть по громче, — не саблю, а рапиру.
— Да, это, — Милли было всё равно, чем махались в Академии — саблями, рапирами или даже шпагами, — её потом председатель фехтовальщиц на поединок вызвала, и быстро место показала.
— Очень интересно, — как ни странно, Элле действительно было интересно. Конечно, рассказывать истории Милли совершенно не умела, но вот знать, от кого держаться подальше, всегда полезно.
[Репутация Саманты: Страшная]
[Репутация Даны: Страшная]
— А скажите, я слышала, что Люси Мадлен прекрасно шьет. Это правда?
— Конечно правда! — закивала Вирджиния, — она только в своих шмотках и ходит! А что?
— Да ничего. Просто, сама я не умею шить, и думала, что может быть она поможет...
— Даже не надейся, — отрезала Вирджиния, — она даже своим подругам платья шить отказывается. А с такими, как мы, она даже разговаривать не будет!
То, что Элла в эти "мы" не входит, дошло до Вирджинии только перед последним словом.
— С арестантами, — вставила Алиша, понявшая, что не так.
— Точно, — подтвердила Вирджиния, — видит красную полосу, и тут же нос воротит. Даже от Хельги.
— И всё же, не знаете ли, в какой комнате она живет?
— В 246, — Шерил дернулась, словно этот номер заставил вспомнить что-то очень неприятное.
— Хорошо, обязательно. — Эмили кивнула. Дальше на сегодня ей было интересно пройтись по академии и изучить расположение залов для занятий и лекций.
— А ты не хочешь пройтись по академии и изучить ее? Меня интересуют классы для лекций и занятий. — спросила девушка, думая о том, какие предметы могли бы заинтересовать ее и, возможно были полезны для изгнания ее внутреннего “Я”. А после, еще надо было что-то сделать с одеждой. Иначе рискуя вечно ходя в такой робе нарываться на неприятный вопрос о том, что же она сотворила, да и размер был уж чересчур великоват, пару неловких шажков, и можно будет полететь с лестницы вниз, запутавшись в одеяние.
— И вот одежда еще, на пару размеров больше выдали, с ней бы тоже что-нибудь сделать.
После чего Эмили подошла к двери ожидая ответа Памеллы.
До того, как Саманта пошла за вещами:
Фэнс выслушал её, кивая головой.
— Вы задаете правильные вопросы, юная леди. Да, к сожалению, описать всех, кто живет в чащах, не выйдет, да и я в этом вопросе не эксперт. Если вы этим интересуетесь, то в угловой башне расквартирована экспедиция Интериумской академии волшебных наук, возглавляемая архипровидицей Кассандрой Вайз, которая как раз занимается каталогизацией и описанием живущих вокруг существ. Они с радостью поделятся с вами своими знаниями.
Имя Кассандры Вайз показалось Саманте знакомым. Не она ли написала книгу, которую Саманта прочитала, перед тем как лететь в Мисфорчен?
— Что касается тех, кого можно встретить в академии, то я поделюсь с вами своим опытом. Чаще всего встречаются огромные насекомые, размером с ладонь. Однажды, возвращаясь в свои покои, я встретил склопендру, которая была длиннее, чем моя рука! Умелому фехтовальщику не составит труда от них избавиться, но многие из них ядовиты или имеют паралитический яд, поэтому смотрите в оба, и обязательно закрывайте на ночь ставни и двери. Кто знает, что может залезть к вам в комнату, пока вы спите? Другие, кого следует опасаться, это летающие существа. На крышах установлены пара картечниц, и если вы слышите канонаду из выстрелов, значит, скорее всего, они пытаются кого-то сбить. В этом случае, если вы вдруг оказались снаружи, то бегите внутрь, и не забудьте запереть за собой двери, потому что меткость у наших стражей, к сожалению, хромает. Вы возможно думали, что решетки на окнах нужны, чтобы вы не сбежали, но на самом деле они установлены для вашей защиты. Что-то крупное пробирается редко, но и такие случаи бывали. Отвечая на ваш последний вопрос, рогатины выдает комендант стражи, Антонио Ривьери. Перед тем как выйти, вам понадобится письменное разрешение, подписанное директрисой, её секретаршей или одним из преподавателей.
Беседа затягивалась. Эти простушки уже начинали болтать с Эллой почти по-дружески. Не хотелось, чтобы другие могли подумать, будто Элла одна из них.
- Понятно. - подытожила она без особого интереса, - Как всегда нашлись дуры, которые в первый же день решили повыпендриваться. Типичное поведение обделенных уважением людей.
Как будто разочарованная разговором, Элла развернулась и, не прощаясь, направилась к лестнице. Ей казалось, она умело изобразила пренебрежение к подравшимся и надеялась, что эти впечатлительные болтушки тоже не станут излишне раздувать репутацию выскочек.
Мысль об этом могла бы поднять настроение, если бы не слова об отношении к отбывающим. Спускаясь по лестнице, Элла остановила взгляд на рукаве руки, держащейся за перила. Красная полоса на нем основательно ограничивала ее возможности. Пока другие соревнуются во владении шпагой, Элле оружие даже не выдадут. Рядом с вооруженными она сразу же будет выглядеть беззащитной и слабой. Да, именно этого добиваются выскочки вроде Саманты, - думала она, спускаясь, - наверно уважение ее слабое место. Стоит раз выставить ее насмех, и вся эта прыть рассыпется, как снег с ели от первого удара топора.
Сама того не заметив, замечтавшись о топорах и ударах по выскочкам, она оказалась на первом этаже. Мимо снова прошла компания девочек, и стало очевидно, что Элла уже проигрывает гонку вооружений, оставаясь одиночкой. Краем уха она услышала их разговор. Две девочки шутливо спорили насчет правил пользования баней и о том, кто из них пойдет уточнять в кабинет Арнии. Элла даже остановилась и обернулась. Идея, которая пришла ей в голову, могла оказаться не просто неплохой, а даже спасительной. Если ей удастся стать своеобразным посредником между руководством и первокурсницами, то наверняка удастся возыметь несколько полезных знакомств.
Через пару минут она уже стучала в кабинет Арнии, держа в голове заготовки. Первое, "у многих девочек вопросы о правилах, регламенте, выдаче швейных принадлежностей и свеч, но они не хотят лишний раз беспокоить преподавателей или интенданта. Есть ли среди учениц староста, которая могла бы помогать в таких ситуациях?". Второе "если нет таковой, то я могу побыть ею временно". Третье, если спросят зачем, "меня все равно уже попросили. К тому же я хочу иметь надежную старосту".
Услышав про касание от Люси, Гвенда, закончившая с веревками и поставившая Софию на ноги, велела:
— Сейчас проверим. Раздевайся.
Она закрыла ставни, погрузив комнату в полумрак, освещаемый лишь тонкими линиями щелей у ставень (примечательно, что у двери щелей не было — в комнате Гвенды проем был оббит каким-то тряпьем, благодаря чему дверь плотно прилегала к коробке), и тусклым огнем горелки. Затем Гвенда снова полезла под кровать, достала маленькую коробочку и начала возиться с замками.
София немного растерялась, но решила, что раз нужно для проверки от проклятия, то лучше подчиниться. Но всё равно, раздеваться было неловко.
— Вот, — Гвенда открыла коробочку, вытащила из неё весы с комплектом гирек и несколько баночек, наполненных каким-то порошком, и начала что-то отмерять, — посмотрим, что у тебя... Погоди, сорочку не надо снимать, мне главное плечо увидеть.
София остановилась, и надела лямку обратно.
— Извини.
— Ничего страшного.
Гвенда что-то зашептала. Порошок на её ладони начал подниматься, образуя неизвестные Софии иероглифы. Потом вдруг все иероглифы слетелись в одну точку, и от шарика по комнате прошла световая волна.
На двери, столе и коробочке засветились знаки, немного похожие на те, которые образовались от заклинания Гвенды, но всё же другие. На теле Софии ничего нового не появилось.
Гвенда внимательно оглядела её, и сказала:
— Вроде чисто. Но всё равно, некоторые проклятия так просто не проявляются. Если почувствуешь себя странно, сразу беги в лазарет. Медсестра, конечно, та ещё зараза недоверчивая, но если всё совсем плохо, то расколдовать сможет.
Она открыла ставни, впуская в комнату свет.
— А уже можно одеваться?
— Да, конечно. А на счет того, почему Мадлен хочет меня убить, то это просто. Потому что она работает на культ паразитов! Они сказали, что культ сбежал, но я то знаю, что они всё ещё рядом, и хотят снова захватить Мисфорчен! Всё указывает на то, что... Погоди, ты ведь наверное не знаешь о культе?
София, уже одетая, покачала головой.
— Не удивительно, что они решили это скрыть. Хотя все, кто уже в академии, и так всё знают... Знаешь почему в Мисфорчен сейчас есть только первый и второй год, хотя обучение длится четыре? Так вот...
Гвенду прервал громкий звон колокола.
— Уже обед. Ты беги в столовую, а иначе будешь последней. За меня не беспокойся, я ем только то, что приготовила сама.
— Не, подруга, ты как хочешь, а мне эти классы не сдались, — Паммелла показательно зевнула, — я здесь учиться не собираюсь. Пускай лучшие другие книжки будут грызть, а я лучше по веткам буду скакать.
Памелла потянулась.
— Как думаешь, кто лучше будет учиться? Та девочка с карешечкой, которая первым делом в столовку ломанулась? Или та плакса, которую ты утешила? Ты ведь не решила её себе загробастать?
Памелла подмигнула.
На вопрос об одежде Памелла лишь пожала плечами.
— Даже не знаю. Я всегда донашивала одежду за другими, так что я привыкшая. Да и лучше уже велика, чем мала. Соски не видно, вот и достаточно.
— Спасибо… Спасибо вам большое! — Соня была уже почти очарована этой девушкой. — Вы такая…
“Вы такая добрая!” — хотела сказать она, потому что это было сущей правдой: ведь Гвенда поймала на месте преступления участницу покушения на нее (пусть невольную, ну и что?), но не побила и не прокляла, и даже не обругала, и мало того - сама же проверила, нет ли на Софии проклятия!
Но Соня не была уверена, как хозяйка отнесется к этой похвале. Вдруг она не хочет казаться доброй? Вдруг она вообще обидится, если такое выдаст незнакомая девица, проникшая в ее комнату с краденым ключом в одной руке и отравленным письмом в другой? Всю свою жизнь Вулич боялась ляпнуть что-нибудь не то, и, тем не менее, регулярно ляпала.
Поэтому она сказала:
— Вы такая умная!
Что, определенно, было столь же верно, но менее рискованно.
И конечно же, Соня с готовностью рванулась выполнять поручение второкурсницы (а именно, бежать скорее в столовую), и уже потянулась к дверной ручке, но…
Но.
София остановилась. Потом убрала руку за спину. Потом повернулась и заставила себя взглянуть Гвенде в глаза (было ужасно сложно, но она справилась!):
— Гвенда… Можно я не пойду?
Беспощадная логика просто орала Соне в ухо: без еды ты обойдешься день-два, протянешь неделю, и даже полмесяца не помрешь — а без инструкций? Сколько ты проживешь в этом месте, не зная, чего ждать, что делать, к чему готовиться и от чего спасаться? До пятницы-то хоть продержишься? (Нет, милая, не продержишься.)
— Я… я не понимаю, куда попала… и что делать… и не делать… и что происходит! — Соню начало потряхивать. — Я хочу знать! Мне нужно знать! Пожалуйста, Гвенда! Пожалуйста…
Эмили собиралась с мыслями, но когда она уже собиралась ответить, то поняла, что язык не слушается её. Рот изогнулся в ухмылке, и из него полились слова, никак не принадлежащие девушке:
— Загробастать? Что ты, я помогла ей лишь из вежливости. Но, раз тебе интереснее общаться с этими простушками, чем искать способ выбраться из замка, не буду останавливать.
Памелла хымкнула.
— Как будто для этого нужно сильно стараться. Для меня пробраться мимо простаков-стражников раз плюнуть.
— Действительно? Спорим, что я найду выход из замка раньше чем ты? Проигравшая выполнит желание победительницы.
Рука Эмили сама по себе вытянулась к Памелле. Та, не долго думая, пожала её.
— Заметанно! — Памелла разбила рукопожатие левой ладонью, — только чур потом от своих слов не отказываться. Сама предложила!
— Не беспокойся об этом. Я уже придумала, что тебе загадать.
— Ха! Мечтай!
Памелла вышла из комнаты. Контроль к телу снова вернулся к Эмили.
— Ты... Что ты...
— Какая забавная девочка... — промурлыкало её альтер-эго, — о, как громко она будет кричать... Как будет приятно, когда её улыбка сменится отчаянием... А ты, постарайся не проиграть. Кто знает, что она у нас попросит...
Элла постучалась.
— Войдите.
Элла вошла, и рассказала свою просьбу.
Арния нахмурилась.
— Во первых, для вас я не Арния, а мисс Лазишаф. Во вторых, я не занимаюсь этими вопросами. За дисциплину у нас отвечает комендант Грейвил. Обратитесь к ней.
— А где мне её найти.
Ар... Мисс Лазишаф пожала плечами.
— Она в это время патрулирует академию.
Элла мысленно прокляла Арнию несколькими нехорошими словами.
На поиск коменданта ушло довольно много времени. Как выяснилось, комендант всё это время курила у ворот вместе с парой стражей, охраняющих вход в академию.
Грейвил выглядела так, будто бы её только что вытянули из прерий Веспучии. Пончо, широкополая шляпа, скрывающая выжженные добела волосы, и пушка на бедре, потому что такую громадину уже сложно было окрестить просто револьвером. Один выстрел из такой наверняка сломал бы кисть Грейвил, если бы её правая рука не была бы заменена стальным протезом, который, судя по множеству трубок и пару, вылетающим при каждом движении, был произведением техномагии.
— Ты у нас значит инициативная, детка, — она помахала в её сторону, — Староста у нас уже есть, Хельда Ксминнер, но её одной будет мало на вашу свору, не так ли? Она введет тебя в курс дела. Если тебя уже попросили, то выборы старосты будут лишь формальностью, верно?
Последнее предложение было сказано с сарказмом. Элла хотела было задать ещё один вопрос, но Грейвил остановила её, подняв один из пальцев трехпалого протеза.
— Детка, доставай кого-нибудь другого. К тому же, уже гремит колокол, значит, уже обед.
Слова Грейвил действительно стали едва слышны в оглушающем перезвоне.
Проверка искренности для Софии (просьба о помощи): 2d15: (11 + 13) = 24
— Да успокойся ты!
Гвенда прозвучала неожиданно агрессивно, и София замолчала.
— Я позже тебе всё расскажу. Позже! А сейчас иди, мне ещё готовить надо.
Софии, не привыкшей перечить, оставалось лишь подчиниться.
Глаза Эллы слегка округлились, когда к ней приблизился увесистый протез, но она быстро натянула маску пофигизма.
- Ну есть и есть, значит сама справится. Меня попросили только узнать, благодарю.
Девушка уже развернулась и сделала пару неуверенных шагов, но все же не отстала окончательно.
- Очень приятный запах. Может угостите одной?
Ей даже хотелось показаться слегка наглой. Лучше запомниться наглой, чем подхалимкой, пытающейся навязаться к преподавателям и комендантам.
Проверка искренности Эллы (просьба поделиться сигаретами):
2d51: (38 + 14) = 52
Еще до ответа, по одним только переглядкам, Элла поняла, что сейчас ее прогонят как псину.
- Обещаю не курить где попало. - добавила она совершенно искренне.
Получив неожиданную награду, Элла исполнила очень сдержанную пародию на реверанс, прятала сигару в карман и поспешила на обед.
Наверняка меню будет немного отличаться от столовой Эланила, но зато там наверняка будет Кристин. Потому Элла и спешила - она непременно должна была как бы случайно зайти вслед за ней и сесть за тот же стол, что и она. Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Соня как ошпаренная выскочила в коридор. Подбородок ее предательски дрожал.
Как обычно, она где-то напортачила и сказала не то, что следует.
Как обычно, она не понимала, где и что именно.
И, в общем, не стоило бы придавать этому большого значения — как обычно.
Но здесь и сейчас абсолютно все, что окружало Софию, было не как обычно.
И единственный знакомый ей человек, который мог бы — и, кажется, даже был готов! — помочь и объяснить, внезапно выставил ее за дверь.
(“Три против двенадцати, на что ты рассчитывала?” — прошептал ей внутренний голос. Но Соне ничего не говорили эти цифры, и она совершенно точно рассчитывала на другое.)
Негнущиеся ноги сами вынесли Софию к знакомой двустворчатой двери. Есть не хотелось нисколько.
Девочка шагнула внутрь, исподлобья озираясь по сторонам и пытаясь разобраться, как здесь принято добывать еду.
Голова резко заболела, и все вокруг стало каким-то чужеродным и странным. Эмили уже знала, что это означало. Ничего хорошего дальше не произойдет. Сквозь туман она наблюдала за своим телом словно вылетев из него. “Нет, нет, нет!! Что ты творишь, остановись!” — ведя внутренний диалог она пыталась остановить внезапно пробудившееся эго.
Перед самым уходом Памеллы, к девушке наконец-то вернулся контроль, но все что она увидела это закрывающуюся перед собой дверь.
— Снова ты мне все портишь... — бубня под нос и обвиняя единственную проблему в своей жизни, она с грустью посмотрела в окно. — тебе придется постараться в этот раз получше. — проведя рукой по лицу, будто снимая маску накатившейся грусти, она вернула обратно ему обычное свое состояние, на грани меланхоличности с улыбкой.
Вздохнув, девушка покинула комнату. Закрыв дверь на ключ она осмотрела коридор. Большой, просторный, ходящие туда-сюда ученики наполняли его жизнью. Посмотрев перед собой, Эмили увидела комнату с табличкой “343”, и недавняя сцена снова всплыла в ее голове. “Нет, нет, сейчас не время думать об этом.” — Прогнав неприятные мысли из головы она двинулась на первый этаж.
Пустая, и от того уютная столовая наполнилась шумом и гамом. София быстро поняла, что из всех остальных только она осталась в том, в чём прилетела в Мисфорчен, и у неё тут же закралось в душе нехорошее предчувствие. Не то, чтобы Софья сильно беспокоилась о том, что подумают другие, но она привыкла, что если она ведет себя как-то странно, то люди вокруг начнут создавать проблемы — будь то журившую чудную дочурку мать, ругавшуюся на нарушающую единообразие класса школьницу учительница, или же просто одноклассницы, которым для издевок годился повод. К несчастью Софии, у ленты раздачи собралась очередь, заставив получать еду (не лучше и не хуже той, что она помогала готовить в солдатских столовых) в непосредственной близости других девушек, которые к тому же норовили проскочить вперед, чему София никак не могла помешать. Её запасы смелости были израсходованы ещё у Гвенды.
Забрав поднос с обедом, она начала выбирать, куда сесть. Столовая была предназначена для гораздо большего количества народа, чем в ней находилось в данный момент, но за каждым столом уже кто-то сидел. Ища глазами место, где её скорее всего не потревожат, она заметила стол в темном углу, где сидела только одна девочка, уткнувшаяся в тарелку. Очки выдавали в ней зазнайку, а значит, можно сесть спокойно... Ой, нет, к ней подсела вторая. Высокая, фигуристая, явно важная птица... Села рядом с первой. Ничего, София просто сядет в другом углу, и они её не тронут.
Девушки действительно оставили Софью в покое. Она ковыряла ложкой жидкое рагу, когда её окликнули.
— Софочка!
Софья подняла изумленная глаза. Откуда эти двое знали её имя? А, нет, это "Модница", снова подходит к ней в сопровождении своих подружек. Из-за открывшейся правды Софье было не по себе рядом с ней, но прошлый опыт показал, что попытаться игнорировать её не получится.
— Софи, милая, ты отнесла письмо моей подруге? — елейным голоском спросила Люси.
Софья кивнула.
— Да? Софочка, зачем ты мне врешь? — теперь голос был уже не елейным. Скорее уж угрожающим.
— Я... Я не... — от неожиданности Софья начала заикаться. Она ведь действительно передала письмо Гвенде!
— А я точно знаю, что моя подруга письма не получила. Чем ты занималась, пока меня не было.
Люси потянулась к Софии. Вспомнив о проклятии, Софья дернулась и упала с табуретки, ушибив пятую точку. Теперь Люси нависала над ней.
— Чего ты меня боишься? Что, Гвенда наплела про меня с три короба? Знаешь?
Модница нагнулась, чтобы её голова находилась примерно на одном уровне с Софией. Последняя попятилась, оказавшись под столом.
— Я приготовила Гвенде один сюрприз. Раз уж теперь она его не получит, может, его стоит отдать тебе?
— Мадлен!
К ним приблизилась ещё одна ученица. Здоровенная, как в ширину, так и в высоту. На правой руке синяя повязка, перекрещивающая нашитую на руках красную ленту, значение которой София не знала.
— Почему начинаешь драку в столовой? — прокричала незнакомка.
Мадлен выпрямилась и фыркнула.
— Девочки, давайте разберемся с этой врушкой потом. Кажется, кто-то забыл закрыть хлев, и от туда выбралась жирная свинья.
— Хрю-хрю! — подружка с дельфином пародировала свинью, вдобавок изобразив руками обвисшие свиные ушки.
Незнакомая пронаблюдала, как уходит троица, и повернулась к Софии.
— А ты!
Софья попыталась встать, больно ударилась о столешницу, и вылезла из-за стола ещё раз, на помедленнее.
— Почему не по форме?!
Софья открыла рот, и замерла. Не говорить же, что она провисела пару часов в комнате Гвенды? Вдруг Гвенде за это попадет?
— Закрой пасть, муха залетит. К интенданту, живо!
— Да! — Софья помедлила пару мгновений, осознавая, на что именно она согласилась, и потянулась за подносом.
— Куда! Оставь здесь, вернешься.
Софья кивнула, и побежала из столовой. Оказавшись снаружи, она немного отдышалась, и вспомнила, что учительница что-то говорила о плане школы. Найдя сначала план, а потом, по нему, склад, где сидела интендант, она направилась туда.
— Явилась, не запылилась, — поприветствовала интендант, — последняя осталась. Что ты такого интересного нашла. Фэнсу глазки строила?
Софья ничего не ответила, просто желая, чтобы получение формы поскорее закончилось. Согласившись на первый же предложенный помощницей комплект, и поскорее напялив его, она поспешила в столовую, где уже почти никого не осталось. По крайней мере, её обед действительно никто не тронул, и ей удалось спокойно покопаться в еде. Пока к ней не подошла девушка в фартуке и спросила, когда уже она освободит посуду, после чего пришлось торопливо заглатывать содержимое тарелок.
По крайней мере, робы были достаточно свободными, чтобы нигде не жать. Правда, едва доходили до щиколоток, но Софье было не до того.
Сцена закончена. София может отдыхать до следующего дня, или же сделать что-то ещё.
>>827266
Грейвил, немного подумав, вытащила одну сигару откуда-то из под пончо.
— Насладись ею сполна — другой я тебе не дам. Дирижабль прилетает редко, место в гондоле мало, поэтому Котдер готова содрать с меня кожу за каждую лишнюю коробку.
Элла секунду недоумевала, кто такая Котдер, но вспомнила, что это фамилия интенданта.
В столовой Элле пришлось немного поработать локтями, чтобы не получить обед последней. Глядя на жиденький суп и бледное пюре, политое коричневой жижей, она вспомнила, что так и не смогла по нормальному поесть со времен задержания. Ни в тюрьме, ни в психбольнице кулинария не блистала изысканностью.
Но Кристин действительно была тут. Отсела в самый дальний уголок, совсем одна. То, что нужно.
— Тут свободно? — спросила Элла. Вне зависимости от ответа, она уже присаживалась на соседнюю с Кристин табуретку.
— Э-э? Да, — голос Кристин чуть дрожал, а лицо постепенно заливалось краской. Просто находившись рядом, Элла уже оказывала на неё давление.
Элла начала думать, как начать разговор с Кристин, но вдруг кто-то ещё бухнулся за стол, не проронив ни слова. Элла попыталась спалить взглядом девочку с каре, остававшуюся в домашнем, на то её взгляда не заметила. Впрочем, она была поглощена в себя, и не приставала к ним двоим, поэтому Элла решила ответить карешке тем же. Но, прежде чем она смогла собраться с мыслями, её снова прервали.
К скромнице подошла разодетая стерва (наверняка та самая Мадлен), и закатила сцену. Элла равнодушно наблюдала за прессингом, но потом подошла ещё одна, по комплекции напоминавшую шкаф (судя по поведению и по синей повязке, та самая Хельда, о которой упоминала Грейвил), которая отогнала и стерву, и скромницу. Сравнения со свиньей Элла не поняла — если уж сравнивать Хельду с животным, то это скорее будет кабан.
— Наконец-то нас оставили в покое, — расслабилась Элла, когда они с Кристин снова остались вдвоем.
— Угу.
На первом этаже Эмили стала слоняться в поисках занятия. Как оказалось, заняться в Мисфорчен особо нечем, и Эмили дотянула до колокола, ничего не делая, а после потянулась за остальными, поняв, что это был сигнал на обед только тогда, когда вошла в столовую.
Получив свою порцию, Эмили стала осматривать, с кем сесть. Она пока что не стала частью никакого круга общения, и это надо было срочно исправить. Вопрос был только один — в какой именно влиться?
Эмили быстро заметила, что осужденные и не осужденные сидели раздельно, а тогда, когда приходилось сидеть за одним столом, формировали две группы, между которыми оставалось хотя бы одно свободное место. Было пара исключений — как минимум за одним столом плечистая шатенка без полосы села рядом с красными. Последним такой поворот событий не понравился, но то ли шатенка (Эмили не знала, но это была Саманта) не заметила недовольства, то ли ей было всё равно. Трогать её всё равно не стали, наверное, немного побаиваясь — у шатенки висела рапира, а осужденные оставались безоружными. За другим смешанным столом сидело четыре неказистых девочки, очевидно подруги. Похоже, разделение присутствовало и по годам, во всяком случае, те, кого Эмили видела в раздевалке, старались сидеть друг с другом. Но и тут не обошлось без исключений — пара краснополостных присоединились к столу, полному более старших девушек. Когда другая осужденная попыталась к ним подсесть, на неё зашипели, хотя свободные места ещё оставались.
Эмили начала оценивать варианты, подходившие под её социальное положение. Первой бросилась в глаза Памелла, что-то рассказывавшую внимательно слушающим собеседницам. Далее, был стол с несколькими хмурыми девахами. Одна из них беспардонно заискивала перед кем-то, похоже, ставшей неофициальной лидером группы. У Эмили возникло ощущение, что ни с той, ни с другой лучше не встречаться одной в тёмной подворотне. За третьим столом внимание привлекала девушка, внимательно осматривающая всех вокруг, так же, как это делала Эмили. Её глаза на секунду пересеклись с Эмили, и тут же поскользили дальше.
Расклады от мистера Фенса отказались достаточно приемлемыми. Особенно учитывая, что сама Кассандра Вайз с её корпусом располагались в одной из башен академии. По идее, такие мастистые архипровидицы должны были преподавать курс в Эланиле…
— Слышала ли ты легенду о Кассандре Мудрой? Это великая чародейка. Кассандра Мудрая настолько преисполнена в познаниях магических созданий, что сумела в одиночку сразить виверну и трансформировать пыль пикси и мёртвую воду в философский камень. Создать жизнь! — сразу же в памяти всплыл приятный голос приемной матери, Амелии Ллойт, которая после розог за потраченную эктоплазму успокаивала дочь. И от воспоминаний Сэмми несколько глупо улыбнулась, глядя куда-то за мистера Фенса
В остальном, Саманта занималась своими делами. Переодевшись в школьную форму, которая больше походила на кучу невнятных тряпок, девушка услышала звук колокола. Из логики пойдя за остальными, путь закончился в столовой. Как раз пора бы было и перекусить. Решив в этот раз снова не провоцировать на конфликт людей, Сэмми приметила очевидную сепарацию девочек с красными полосками и девочек без таковых. Но когда ей на поднос наложили пюре и суп, более походивших на компост после неудачной трансформации, Саманта лишь выдохнула, понимая, что, чтобы питаться хоть сколько-то приемлемо, сохраняя адекватный режим питания, придётся регулярно ходить на охоту. И подружиться либо с кухней, либо с кем-то из девочек, кто сумеет приготовить ту же скорлопендру(а это, между прочим, как насекомое, отличный источник белка), если чародейка из ковенанта отделит ядовитые железы и снимет панцирь!
Сначала усевшись за стол с кем-то с краснополосочницами, Сэм чувствовала себя не в своей тарелке, но нужно было держать морду кирпичом, чем девушка и собиралась заняться. Впрочем, музыка недолго играла и на плечо Саманте опустилась тяжелая ладонь. И судя по тому, как фаланги пальцев впились в ключицу, несложно было догадаться, что это была Дана. Выдохнув и приготовившись было к очередной драке, Саманта перехватила ложку поудобнее. Но драки не последовало
— Пошли! — буркнула Дана, практически поднимая Саманту из-за стола. Оставалось только схватить под нос. И насупившаяся Саманта при случае уже готовилась бить подносом в район переносицы. Но в итоге, девушки пришли за отдельный стол, где сидела Флёр, и судя по наличию рапир - остальные девочки фехтовального клуба
—…сядь со мной! — также буркнула Дана, садясь на свое место, чем достаточно сильно повергла в шок Сэмми. Немножко с недоверием, учитывая встречу с утра, Саманта уселась на свободное место
— Эммм…привет. Я - Саманта Ллойт, новенькая. Вы, наверное, уже знаете про утро… — решив не гнуть пальцы о том, что Дана получила по животу табуреткой, девушка решила попробовать пюрешку. На вкус, конечно, было, как и внешне. Но Мисфорчун исповедовал идею, что еда должна давать калории, а не тешить вкусовые рецепторы, поэтому пришлось есть. Мимоходом, Саманта заметила, что модница с подружками сходу начали задирать девочку с каре, но их резко разняла ещё одна крупная представительница прекрасного пола с новой «разметкой» на плече - перечёркнутая красная линия. Из логики вещей - либо заслужившая прощение за преступление, либо что-то типа старшей
— Девочки, расскажете, какие в школе порядки? Ну там, знаете, не поднимать кинутый под ноги гримуар, фантом должен бить первым, стучать интенданту - западло; зелёные яблоки - западло и вот такие нюансы? — сразу решила уточнить неформальные подробности академической жизни девушка
— Спа-си-бо. — почти без звука произнесла Элла в адрес Хельды, когда ничтожество в домашнем ушло за формой, но произнесла так выразительно, что это легко можно было прочесть по губам.
— Цирк. — твердо сказала она уже обратившись к Кристин, когда их стол наконец оставили в покое. Было похоже, что та все это время сидела в напряжении. Может быть она забитая мышка, может побаивалась преступниц, а может она заметила что Элла смотрит на нее не так как на других? Пристальнее, глубже. Как смотрят на человека, которого пытаются понять и получше узнать.
— Ты что, испугалась? Что молчишь? — не менее твердо продолжила она, почти не спуская с девушки глаз, но негромко, чтобы этот разговор оставался только между ними.
Взгляд Эллы блуждал по соседке. Внешность Кристин действительно очень напоминала ЕЁ. Особенно когда у НЕЁ слегка растрепаны волосы. Бледная кожа лица и шеи, бледный румянец. Но губы яркие, как спелая вишня. Узкие руки, наверняка вечно холодные. Элла слегка отклонилась назад и заглянула под стол, будто сравнивая их подолы. Там она, как и ожидала, увидела узкие и слабые икры, и стопы, хрупкие на вид.
— А форму тебе с первого раза такую дали? Почти как раз. — для проверки своих слов Элла аккуратно потянула за подол, пока из под него не показалось колено Кристин.
Отойдя от своей комнаты, Эмили отправилась дальше по коридору, проходя мимо множества комнат других учащихся. Блуждая по академии, она неспешно исследовала ее, спускаясь все ниже, до самого первого этажа. К ее удивлению, здание оказалось огромным, бесчисленное количество разных кабинетов, комнат, поворотов. Казалось, что если свернуть не туда, можно было заблудиться или потеряться в этом месте.
Добравшись до первого этажа, она вышла в огромный холл, где сейчас было не так много людей, как во время ее утреннего прохода здесь же. Заглядываясь на висящие картины, она с интересом рассматривала на них нарисованное. Многие из них были портретами разных людей, другие же в меньшем остатке изображали причудливые ландшафты.
Остановившись в центре холла, она закрыла глаза, и ей в голову ударили воспоминания из детского дома. То строение было весьма выделяющееся из всех в городе и представляло соединением из нескольких больших жилых домов связанных со старой бывшей церковью. Она любила останавливаться в большом зале и также закрывая глаза, ощущать как вся суета вокруг растворялась в тишине, давая ей возможность погружаться в собственные мысли. В эти мгновения ее внутреннее “Я” будто чувствовало тоже самое, преображалось и замолкало. Особенно ей это помогало в трудные периоды его пробуждения.
Сквозь воспоминания к ней стал пробиваться тихий звон, с каждой секундой становившийся все громче и громче. Наконец раскрыв глаза, она заметила как все мимо проходящие в едином потоке стали следовать по одному маршруту, а слышавшиеся их разговоры были о столовой, дали ей понять куда все направляются.
Следуя за всеми, она вошла в не менее большой зал, который был уже наполнен почти до отказа. Найдя начало очереди, она простояла за своей порцией. На вид еда выглядела куда лучше чем та, что у нее была в детском доме. Порция была намного больше, блюдо состояло из куда большего количества ингредиентов, но конечно до домашней еды ей было как до другой вселенной. Забрав свой поднос, она отошла от основного потока очереди получающих свое еду, чтобы ее ненароком не сбили, все же толкучка здесь была очень сильная.
Эмили приметила парочку свободных столиков, куда и планировала если что сесть пока они были свободны, но потом взглядом она зацепилась за Памеллу, одиноко сидящую неподалеку, и уже было хотела направиться к ней, как рядом стоящие девочки которые загораживали часть ее стола отошли, и она увидела что та уже была окружена вниманием и что-то рассказывает рядом сидящим. Не то чтобы это была проблема, но вспоминая совсем недавний их разговор, Эмили чувствовала себя не очень приятно, и не хотела сейчас с ней говорить.
Следующим столик зацепивший ее внимание был с несколькими сидящими за ним девочками, в принципе тоже подходящий, но выражение лиц девушек вызывало в ней какое-то опасение, и ей не хотелось связываться с ними.
Идя по залу дальше, и уже плавно двигаясь к одиночному столику, ее взгляд зацепился за одиноко сидящую девочку от всех. Она решила направиться к ней.
Направляясь к нужному месту, и минуя очередной столик с бурно обсуждающими что-то девушками, в глаза Эмили бросилась другая группа сидящих, у которой одной из них висело оружие на поясе. Она начала пристально смотреть на висящею шпагу. Эмили вспомнила, что учительница с директором рассказывали об этом нюансе про оружии, но вживую она впервые видела кого-то с ним. Чуть не запутавшись в своей одежде, которая мешала нормально ходить, то и дело путаясь в нога, она уже собиралась упасть рядом, но вовремя собралась и сделав большой шаг зависла с подносом возле одной из учениц. Состроив извиняющееся лицо за чуть не упавший поднос кому-то на голову она дошла до столика.
Усевшись напротив незнакомой девушки, она решила проявить инициативу и начать говорить с той. Вспоминая по примеру Памеллы что та вообще ворвалась в ее комнату не спрашивая, возможно это было здесь в норме вещей.
— Привет, меня зовут Эмили. Не против если я здесь присяду? — она не была уверена что скажет девушка, поэтому если что приметила другой одиноко стоящий столик поблизости, в случае чего пересядет. Навязываться к кому-то кто был бы против ее компании она не хотела.
Первым Сониным желанием было — немедленно после обеда бежать обратно к Гвенде, просить защиты от Люси Мадлен и клянчить, требовать, вымаливать ответы на свои вопросы. Вот только события этого дня остро напомнили Софии, что ей не стоит полагаться на свое ораторское мастерство. Впрочем... Ей ведь не обязательно открывать рот!
Она напишет Гвенде письмо!
Элегантная простота этого решения захватила Софью. Она вошла, почти вбежала в свою комнату, заперла дверь, торопливо разложила на столе полученные на складе письменные принадлежности и вывела на листе бумаги: "Дорогая Гвенда!"
...Как, пожалуй, следовало ожидать, эпистолярное творчество тоже оказалось нелегким делом. В корзине для мусора появилась пара скомканных листков с многочисленными перечеркнутыми словами, фразами и целыми абзацами, но потом София, наконец, поймала вдохновение за хвост.
"Дорогая Гвенда!
Прости, что обращаюсь к тебе на "ты". Я пробовала писать "вы", но почему-то выходило так ужасно, что пришлось выкинуть начатое письмо, а потом еще одно. Я бы так, наверное, до утра не закончила.
Сегодня мой первый день в Мисфорчене. Нравится ли мне тут? Нет! Я нахожу это место непонятным и опасным. Поэтому я хочу узнать о нем как можно больше. Поэтому я была так надоедлива в разговоре с тобой. Прости меня, пожалуйста.
Сейчас в столовой ко мне снова подошла Мадлен. Конечно же, ей было интересно, почему ее письмо не достигло цели. Я ничего ей не сказала; впрочем, едва ли она в самом деле хотела услышать мои ответы. Я испугалась ее и не сумела этого скрыть; Мадлен приписала это твоему влиянию; сейчас она считает меня твоей союзницей. (Я тоже так считаю. А ты?)
Мадлен сказала: "Я приготовила Гвенде один сюрприз. Раз уж теперь она его не получит, может, его стоит отдать тебе?" Очевидно, ее план провалился, и за это она отыграется на мне. Мадлен собиралась проучить меня прямо там, в столовой, но подошла громила в синей повязке и разогнала нас. В этот раз мне сильно повезло. В следующий раз...
Неосторожно было с моей стороны заводить такого врага в первый же день. Но сделанного не воротишь. (Прости за банальную фразу.) Бежать мне некуда. Сдаваться на милость Мадлен — бессмысленно. (Испытать ее "милость" я боюсь почти так же сильно, как и ее гнев.) Поэтому я решила...
Я вспомнила, что говорил полковник Дельгадо. (Он умный человек, один из умнейших, кого я встречала до сих пор.) "Всякий бой по определению содержит вероятность победы. В нашем случае это около двух процентов. С точки зрения боевой задачи, два процента намного лучше, чем ноль. Поэтому безнадежное сопротивление — это рационально. А станем отступать — нас все равно раскатают на марше."
Шла штабная игра. Я приносила чай и услышала часть обсуждения. Вот, запомнила. Наверное, чувствовала, что однажды пригодится.
Дорогая Гвенда! Я решила сопротивляться. Два процента лучше, чем ноль. Даже полпроцента лучше. Поэтому я прошу у тебя помощи. Ты знаешь Люси Мадлен, знаешь ее способности, ее уловки. Может быть, даже ее слабые места. Я уже была ее орудием против тебя. Теперь я хочу стать твоим орудием против нее! Кажется, какая разница? Но для меня разница есть. Вы не одинаковые. Ты была добра ко мне, она — нет.
Прошу тебя, отнесись к моей просьбе серьезно — с точки зрения боевой задачи! Я готова принять любой твой план (потому что любой мой план все равно будет хуже).
Искренне твоя,
София Вулич, к.322”
Закончив с письмом, Соня поразилась неряшливому почерку и обилию помарок, поэтому переписала набело, заодно исправив пару грамматических ошибок. Конверта не было, но девочка росла в военном гарнизоне и умела складывать письма не полевой манер, треугольником. Немного подумав, она проделала то же и с черновым вариантом, после чего сунула его в неприметную щель под подоконником. Теперь, если первое письмо почему-то не дойдет до Гвенды, можно будет в любой момент предпринять вторую попытку.
Оглянувшись по сторонам, София выскользнула обратно в коридор и направилась к лестнице на второй этаж. Только бы Гвенда оказалась у себя! Иначе… могут быть сложности с доставкой: Соня хорошо помнила, что проем двери в 243-ей обит изнутри тканью и там нет щелей, в которые можно просунуть записку.
— Правило первое — пока я ем, я глуха и нема.
— Да ладно тебе, Флер! Сама же велела Дане её привести, не будь букой. Очень приятно, Саманта, я — Лидия Аркон.
— Я просто не хотела, чтобы она начала грозить гарденитам рапирой.
— Саманта, не обращай внимание. Она всегда снаружи злюка, а на самом деле добрая. Мистеру Фенсу, например, так и не призналась, что…
— Я НЕ ЛЮБЛЮ ЕГО! — Флер прокричала так громко, что сорвалась на визг.
В столовой повисла тишина, и все оглянулись в её сторону. Флер залилась краской. В столовую снова начал возвращаться шум, и Флер смущенно добавила:
— Не надо рассказывать про меня всякие глупости.
— Ладно, ладно.
— Это было бы бесчестно. Ученица и инструктор не могут…
— Мы поняли.
— Мистер Фенс ни за что бы…
— Саманта, ты спрашивала про порядки? — Лидия была рада перевести тему, — не беспокойся об этом слишком сильно. Главное, не водись с теми, у кого на рукаве красная линия. Они осужденные. Кто знает, что у них на уме.
Саманта кивнула, прожевывая особенно жесткий кусок того, что должно было быть мясом. В её памяти всплыл случай за дальним столом.
— А почему ту девочку в синем не наказали? Она же не по форме?
— Ты про Люси? — переспросила Лидия, — Здесь за формой не сильно следят. Можешь носить что хочешь.
— Арестанток заставляют носить, — добавила Флер, — чтобы их можно было отличить от остальных.
Дана, молчавшая всё это время, потянулась, продемонстрировав мышцы рук, видные благодаря оторванным рукавам.
— А почему тогда на ту девочку накричали? Она арестантка?
— Может быть… — протянула Лидия, — но скорее всего это Хельда Хельдит. Она как стала старостой, так начала придираться по любой мелочи. Авторитет поддерживает.
Кристин дернулась от прикосновения, и попыталась высвободить ногу от ладони Эллы (безуспешно).
— Да… Мне повезло…
Девушка на секунду обратила на Эмили свои большие зеленые глаза, хлопнула ресницами и тут же снова начала осматривать столовую, не выпуская впрочем Эмили из границ переферийного зрения.
— Эмили… Эмили…. — она говорила задумчиво, машинально черпая пюре в перерывах между словами, — надеюсь, не Хиндлерс?
София спустилась на второй этаж и побежала к Гвенде. Немного постояв в сомнениях, она постучала.
Дверь открылась. Сначала лишь чуть-чуть, чтобы через щёлочку можно было увидеть, кто идет. Только после внимательного осмотра Гвенда отворила дверь полностью.
— А, София? Пришла узнать о культе?
— Нет… То есть, да… То есть, я… В общем… Вот, — София протянула Гвенде сложенный листок бумаги.
Возникла пауза. Гвенда медленно потянулась к бедру.
— Вот значит как, — оскалилась она, — не получилось в первый раз, так решила ещё раз попробовать?
— Что? Нет, всё не так! Я…
— Ты с ними, да?! — Гвенда выхватила из под халата рапиру, и направила её на Софью, которая в ужасе отшатнулась, — Тоже пытаешься меня убить?!
— Гвенда…
— Вон! — Гвенда замахнулась, и Софья побежала прочь, — и не смей больше шататься рядом с моей комнатой! — прозвучало ей в догонку.
— Надо же. Такая везучая, и учится в Мисфорчун. — как будто с недоверием резюмировала Элла и отпустила ногу Кристин, продолжив свой обед. — Может это потому что ты не осужденная?
Элла несколькими быстрыми движениями постучала красивым пальчиком по красной полосе своего рукава на самом виду у Кристин, будто та была не разумнее обезьяны и нуждалась в ярких образах, чтобы понять о чем речь.
— В этом тебе чертовски повезло. И оружие дадут, и гулять выпустят, и остальное... Что снова молчишь? Может тебе не нравится разговаривать с осужденной? Скажи на каком этаже ты живешь, и мы можем даже не пересекаться.
Элла с показным безразличием продолжила искать в супе основания для того, чтобы звать его супом, а не просто бульоном. Выловив один непослушный, но обессилевший кусочек моркови, она с характерным продолжительным звуком принялась остужать его своим легким дыханием, вытянув губы и слегка раздув щеки. Еще в психиатрической лечебнице Элла привыкла есть всякую дрянь и сейчас брала в рот что попало. Опыт лечебницы, хоть во многом и негативный, на самом деле имел определенные плюсы в здешних условиях. Во-первых отсутствовала та скованность или растерянность, что наблюдается у некоторых домашних девочек, попавших в эту суетливую толкотню. Кто-кто, а Элла точно не шаталась с подносом по всей столовой, спотыкаясь, и словно милостыню выпрашивая разрешения присесть, как некоторые. Во-вторых, Элла уже украдкой следила за тарелками Кристин, чтобы успеть принять пищу, пока та не ушла, и не остаться за столом в одиночестве. Если тебя не подождали, и оставили доедать в одиночестве, значит бросят и в любой другой ситуации. Значит у тебя нет друзей. Это самый явный признак, который юная мошенница уже усвоила в свои годы.
— Нет! Дело не в этом... Я не против... Просто...
— Что? — надавила Элла.
— Просто... — Кристин глубоко вдохнула, — я... Ну... Я задумалась о судьбе чайтайских рабочих!
— Кого? — Элла была в недоумении.
— Чайтайских рабочих. Наши магнаты вывозят их кораблями в таких стесненных условиях, словно черных рабов, и отправляют работать за центы на заводы в колониях, где их держат день и ночь. Их даже заставляют спать у станков. А Ренгривер заставляет их строить его железную дорогу сквозь джунгли, где чайтайцы тысячами умирают от малярии и жары...
Кристин говорила что-то ещё, но Элла уже не слушала. Она пыталась понять, к чему была эта резкая смена темы. Похоже, Кристин решила перехватить у Эллы инициативу в разговоре, и перевести его в русло, в котором она разбирается, и чувствует себя уверенно. Тем самым она потянет время, достаточно, чтобы отделаться от Эллы — вон как начала наворачивать, лишь бы побыстрее разделаться с обедом и потихоньку свалить. Возможно, она так же надеялась, что Элле будет не интересно слушать про узкоглазых мигрантов, и отстанет.
Она, оказывается, не такая простая, как многие... Но Эллу таким не проймешь. Надо побыстрее что-то предпринять, а то Кристин вот вот убежит.
За столом фехтовального клуба было на удивление приятно находиться. Ожидавшая какой-нибудь ужасной прописки в стиле "выпить яйцо залпом" или чего похлеще, Саманта была удивлена такому милому общению. Особенно то, что Дана, несмотря на утреннюю склочку, сейчас вполне себе дружелюбно была настроена. Как и Флёр. И как новая - Лидия.
— Да ладно, мистер Фэнс хорош собой. Но не думаю, что ему интересны ученицы. Несмотря на шутку "третий курс всегда останется третьим курсом", по интонации и поведению видно, что он профессионал и не полезет более необходимого. А такие мужики в наше время - редкость! — одновременно и оценив слушок про Флёр, но в то же время выставив это в положительном ключе,(всё-таки, когда твой объект влюблённости ОЧЕНЬ хорош, это ставит определённую планку, которой хочется добиться. Поэтому если Флёр хочет впечатлить Фэнса своим навыком обращения с клинками - пускай. Хороший выбор) Сэмми начала слушать дальше. И в целом, очертание порядков в академии начало вырисовываться. Сепарация между ученицами по своей воле и гарденитками, которых в школу засунули принудительно за грехи тяжкие, была во всём. Начиная от формы и заканчивая отсутствия множества привилегий.
— Ага. Значит, эту мешковину поганую носить не надо. Отлично, сразу после переоденусь обратно! — улыбнулась девочкам Саманта, ловко уплетая свой рацион
— Ого! Это ты так за время учёбы натренировалась??? Или толика магии? — Всё-таки, с Даной нужно было немножечко растопить лёд, поэтому Саманта решила сделать комплимент отличной "баночке" Даны, которая в диаметре была соразмерно бедру некоторых тощих гардениток
— Но у этой девочки, как я вижу, перечёркнутая красная лента. Староста может быть выбрана из гардениток? Интересно...
— Кстати, нам же на практические занятия магические компоненты нужны будут. Мы их сами добываем или их на уроках дают? Мне кажется, как раз ученицы, которым разрешено ходить в лес, могут начать обменивать компоненты на услуги. Я права?
Дана вопрос Саманты показательно проигнорировала, Флер была слишком смущена комплиментам Фэнсу, но Лидия была готова поболтать.
— Хельда не из гардениток. Её за убийство упекли, — Лидия перешла на шепот, — Пару самых непослушных она уже здесь убила, так что старайся на неё не лезть.
Вдруг Лидию что-то осенило.
— Ты ведь знаешь, кто такие гарденитки, верно?
Саманта пожала плечами. Сначала она подумала, что так называли всех осужденных, но кажется, это было не так.
— Я тоже не знала, пока сюда не попала. Это... Что-то вроде общественного движения. Они подстрекают народ к свержению короны, поэтому гарденитки запрещены. Они держатся друг с другом и стараются больше ни с кем не общаться, но сами никого стараются не трогать, если их не провоцировать.
— А, поняла, — ковен Саманты жил в некоторой изоляции, и о политике империи Саманта почти ничего не знала, — а почему они хотят свержения?
Лидия пожала плечами.
— Да кто их поймет. Они пытались свои идеи пропагандировать, так там такая чушь была, я уж даже не помню. Директриса потом на них стражей натравила, с тех пор молчат.
— Кстати, нам же на практические занятия магические компоненты нужны будут. Мы их сами добываем или их на уроках дают? Мне кажется, как раз ученицы, которым разрешено ходить в лес, могут начать обменивать компоненты на услуги. Я права?
— Немножечко дают, для учебы, но если хочешь по настоящему колдовать, то да, придется бежать в лес. Про услуги не знаю. Попроси кого-нибудь, может согласятся. Но компоненты — ценная вещь, их добывать сложно и опасно, поэтому их наоборот при себе стараются держать, на всякий случай.
— На заклинания кинематики их ведра нужно потратить, чтобы они чего-то стоили, — неожиданно вставила Флер.
Эмили с удивлением смотрела на странную ученицу так поглощенную внимательным высматриванием кого-то в столовой. При этом еще и не забывающую уплетать свою пюрешку. Поставив поднос на стол, и присев рядом, она решила спросить.
— Откуда ты знаешь обо мне? — Эмили пока не хотела притрагиваться к своему обеду, а лишь послушать то, что расскажет незнакомая ученица. Судя по всему, она что-то знала. И это что-то, было явно нехорошее.
Незнакомка замерла. Потом она медленно опустила ложку на стол.
— "Побоище на Тисовой Улице". Восемнадцатого марта сего года, чета Хиндлерс была убита в их собственном доме вместе со своими детьми. Главная подозреваемая — приемная дочь семьи, Эмили Хиндлерс. Твое дело очень громкое, каждая газета посвятила ему хотя бы пол колонки. И, раз уж я честно тебе ответила, окажи мне такую же честь. Что тебе обещали за мою голову? Что тебя вытащат? Лучше не верь. Если тебя и увезут отсюда, то только за тем, чтобы ты навсегда замолчала.
Чертовски точный ответ о недавних событиях поразил Эмили, теперь она уже с вниманием разглядывала сидящую перед ней. Кто же она раз запомнила такое? Первая мысль пришедшая ей в голову, была о том, что кто-то из учителей успел уже рассказать о всей ее подноготной, но похоже она знала все это по совсем иной причине.
— Кто ты? И нет, я не знаю ни тебя, ни тех кто должны были мне что-то пообещать за это. — она перевела свой взгляд ненадолго на стоящую рядом толпу и негромко проговорила, будто продолжая оправдываться уже перед собой. — это все ложь, никому я зла никогда не причиняла. Внезапное и такое четкое напоминание о минувших событиях разожгло в ней неприятные чувства.
Вернув все свое внимание на сидящую, она продолжила глядеть на нее, ожидая что та ответит.
Элла конечно видела хитрых прошмандовок, но до такой степени наглых, чтобы так топорно менять тему и уходить от ответа... А ведь могло обойтись по-хорошему. Недослушав бредни о чайтайцах, Лусиф прекратила есть, обреченно вздохнула, с какой-то разочарованной улыбкой, которая тут же исчезла, и резко встала из-за стола.
— Знаешь что, дорогуша! — она не кричала, но говорила достаточно громко, чтобы было слышно остальным. — Я может и осужденная, но ничем не хуже тебя. И не обязательно нести всякую ерунду, чтобы от меня избавиться. Я к тебе в подруги не набивалась, просто села на свободное место. А если у тебя есть какие-то претензии к осужденным, то лучше держи их при себе ближайшие четыре года. Другие могут оказаться не такими любезными как я!
Элла будто бы раздраженно собрала свою посуду со стола, сдала ее и, в тайне довольная собой, покинула столовую. Давно не приходилось ей исполнять таких спектаклей. А момент какой удобный — девчонка и правда кривила душой, тут самой себе не соврешь. Оставалось надеяться, что она не надумает тотчас извиниться, иначе смех будет уже не сдержать.
Следовало от нее скрыться подальше, где можно было бы уже не играть. Элла решила поискать место для перекура, которое, по ее мнению, наверняка уже облюбовано хотя бы парой-тройкой учениц.
Девочка глубоко вздохнула.
— Да. Извини. Мир не вертится вокруг меня, я знаю. Меня долго преследовали, поэтому мне и мерещатся ассасины. И, я верю, что ты не убивала свою семью. У меня возникли подозрения, когда в качестве основного аргумента стали писать, что твоя настоящая семья погибла в похожих обстоятельствах, но тебе тогда было пять лет. Ты не могла этого сделать. Если только... Нет, бред.
Собеседница потрясла головой.
— Да, я ведь не представилась. Я Мино. И, никому не понадобится отправлять за мной убийц. Посмотри вокруг!
Мина обвела рукой столовую. Эмили огляделась, но так и не поняла, что Мино имела ввиду. Похоже, это отразилось на лице, потому что Мино начала пояснять:
— Наш набор. Сорок девять человек, из них двадцать пять из тюрьмы, то есть чуть больше половины. Мартовский набор. Двадцать семь человек. Из них только тринадцать осужденных. Из набора прошлого сентября осталось четырнадцать, и арестанок осталось лишь две, и обе — гарденитки. Если осужденной нужно быть гардениткой, чтобы пережить один год, нам обоим конец. Если только не найдем способ расположить администрацию к нам. Я уже думала, как это сделать...
Мино осеклась. Судя по всему, она взвешивала, стоило ли доверять свои секреты той, кого она только что встретила.
Проверка искренности Эллы (газлайтинг Кристины): 1d19: (18) = 18
Какой бы реакции Элла не ожидала от Кристин, та сумела её удивить. Встретив давление, она не отступилась. Наоборот, Кристин стала увереннее, будто ей легче было говорить с хулиганкой, чем с обычной ученицей.
— Что ты несешь? Я была вежлива, как могла, — обвиняющий голос Кристин показал Элле, что если она прямо сейчас её не переубедит, то Прайс вполне может вывернуть всё так, что виновата именно Элла.
Теперь, уже сдав посуду, приходилось отвечать через половину столовой, но так присутствующим было даже лучше слышно.
— Так ты еще и думаешь, что осужденные глупее тебя? Посмотрите на неё, — Элла улыбнулась и, обращаясь к соседнему столу, где сидели девочки с красными полосами, указала ладонью на Кристин, — она подчеркнуто вежливо будет посылать вас куда подальше, если у вас рукава не того цвета. Скажем ей большое спасибо! Не удивлюсь, если на ужине она будет сидеть за столом только со свободными ученицами.
Теперь можно и уйти. За ужином Кристин определенно ожидает пара любопытных взглядов.